Вечером я заявила удивленным родителям, что больше я в эту студию ни ногой, но мама заплатила за месяц вперед, поэтому пришлось мне туда ходить. Толстый мальчик больше не появлялся, но другого партнера для меня не нашлось, и приходилось танцевать с преподавательницей или сидеть на скамеечке, пока остальные дети репетировали вальс, фокстрот и ча-ча-ча.
Наконец этот мучительный месяц закончился, и я ушла из студии навсегда, а преподавательница – вот нахалка! – заявила моей маме, что с такими плечами и шеей, как у меня, надо не танцами заниматься, а плаванием или греблей на байдарке.
«Сама греби на своей байдарке!» – подумала я и постаралась выкинуть ее ехидный совет из головы.
Но все же разочарование и обида оказались настолько сильными, что я и думать не могла о танцах без внутреннего содрогания. Моя заветная мечта никуда не делась и продолжала жечь меня изнутри, но я потеряла уверенность в себе и больше не хотела заниматься в группе, по крайней мере до тех пор, пока не исправлю свои физические недостатки.
Прежде всего нужно было похудеть, чтобы руки и ноги перестали напоминать колбасные изделия. Ради этой благородной цели я бросила есть бутерброды с маслом, свою любимую жареную картошку, чипсы и мороженое. Каждый день после школы я заходила в детскую поликлинику: там у регистратуры стояли напольные весы и вечно толпились желающие взвеситься. Я покорно дожидалась своей очереди, взвешивалась, записывала свои килограммы в специальную тетрадку и уходила. Шли месяцы, а мой вес продолжал держаться на одной отметке, изредка опускаясь на полкило, но неизменно возвращаясь обратно.
Тогда я втайне от родителей отказалась от школьных завтраков и маминых обедов, а за ужином потихоньку перекладывала свою еду в тарелку Шурика – он теперь ходил в бассейн и, возвращаясь с тренировки, набрасывался на ужин с таким видом, будто не ел неделю. Уплетая мою порцию, Шурик смотрел на меня преданными благодарными глазами спасенного от голодной смерти сенбернара, а я натянуто улыбалась и с немой тоской провожала взглядом каждый кусочек, безвозвратно исчезающий у него во рту.
Между тем в мои сны стали приходить жареные поросята с букетиками зелени, бараньи котлеты на ножках в красивых бумажных розочках и толстобокие кремовые торты, а днем, пробегая мимо ароматной теплой пекарни и киосков с уличной едой, я невольно замедляла шаг, и сердце мое предательски пропускало удар.
Но даже муки голода показались мне пустяком в сравнении с пытками, которым я себя подвергала, чтобы удлинить свою короткую шею. Способ исправить этот врожденный дефект мне подсказала выставка африканского искусства в этнографическом музее, куда наш класс водили на экскурсию. Оказывается, африканские женщины с раннего детства носят на шее медные кольца, чтобы подчеркнуть свою красоту и благополучие, отчего их шеи становятся длинными, как у лебедя.
