– Ничего, потерпит! – с какой-то небрежной хамской интонацией бросил Толстый.
И мы потащили девочку к выходу. На платформе, кроме нас и ботана, никого не оказалось. Мы, не сговариваясь, выстроились в рядок, отсчитывая секунды до прибытия поезда, а когда он наконец подъехал и медленно, со скрипом отворил двери, мы с Толстым в два прыжка оказались внутри и промчались с несчастной девчонкой, повисшей у нас на руках, через весь вагон в соседний, мимо абсолютно равнодушного ко всему ботана, который преспокойно уселся на скамью подальше от окна и тут же вытащил из кармана смартфон. Следом за нами семенили наши подруги.
Посадив девчонку через два вагона от ботана на скамью и привалив ее головой к подмерзшему оконному стеклу, мы по одному пробежали обратно, выскочили из электрички и разошлись в разные стороны. Электричка тронулась и умчалась вдаль, увозя с собой сбитую нами девочку и ботана. А мы так же по одному покинули здание вокзала.
Встретились мы у машины, на безопасном расстоянии от места нашего второго за эту ночь преступления. На душе у всех, даже у Толстого, было скверно. Голова разламывалась от выпитого и случившегося, меня сильно знобило. Моя девочка всю дорогу до города молчала, уставившись в окно, и я больше не решался заглянуть ей в лицо. Брат Толстого пробовал задавать какие-то вопросы, но его быстро заткнули.
В город мы вернулись уже под утро, когда метель наконец-то прекратилась, а ветер раздул облака и открыл нам полоску света на востоке. Я не отрываясь смотрел на эту полоску и думал, что теперь моя подруга больше меня не любит. Она любила меня еще несколько часов назад, а сейчас ей все равно. Когда в следующий раз мы с ней случайно встретимся где-нибудь, она сделает вид, что мы не знакомы. Она у меня гордая. И злая. Никогда она не простит меня за то, что я проигнорировал ее приказ!
«У Толстого таких проблем уж точно не будет», – подумал я, глядя, как он по-хозяйски кладет свою лапу на колено малолетней подруги (она снова уселась впереди, рядом с ним). Этим школьницам, похоже, достаточно всего один раз нареветься вдосталь, чтобы успокоиться и выкинуть из головы такую неприятную мелочь, как несчастный случай на дороге. И уже завтра ей будет наплевать, что сначала мы чуть не угробили ребенка – ее ровесницу или еще младше, – а потом, вместо того чтобы вызвать «Скорую», посадили ее на поезд, идущий далеко за город. Возможно, что девочка все-таки пострадала серьезнее, чем мы думаем, и тогда, если ее обнаружат не сразу, она умрет там, в вагоне электрички.
