— Что ты хер с пальцем сравниваешь! Нет картошки! Большое дело! Да пусть хоть хлеба не будет, хоть водки, никого это особо не взволнует! А танки и пушки должны быть всегда, без перебоев и всяких там временных затруднений.
Если действительно надо, так у нас сделают! — почти кричал Панкин.
— Да чего ты, Жора, орешь! — примирительно сказал Теличко. — Может, ты частично и прав. Я, пожалуй, думаю, что дело гораздо проще. Ведь каждый, практически, завод выпускает военную продукцию. Если это паровозы, выпускают и танки, если это холодильники, здесь же делают и ракеты, шьют ползунки и шьют, к примеру, солдатские пилотки. И все по символическим ценам, чтобы не сказать бесплатно. А настоящая стоимость вооружения включается в себестоимость невоенной продукции.
— Да что вы над этой мудистикой головы ломаете? Других забот нет, что ли? Пошли в казарму, холодно, — сказал Витя Петров…
Долго никто не мог понять, почему старший лейтенант Рогозин держится с ними так по-фельдфебельски. К чему этот казарменный язык, громкий голос, бесконечные требования обращаться по уставу? Вроде человек он неплохой, глуповат, правда, по молодости лет, но искренне старается помочь во всем, бегает в штаб выяснять, что не ясно, не жалуется из-за ерунды начальству… Но его манера раздражала. Что за солдафон, в конце концов! Зачем валять дурака перед взрослыми людьми. Наконец раскусили — старший лейтенант подавал пример, именно так, дескать, разговаривают с подчиненными. «Делай, как я!» — вспомнили генерала.
— Нужно запомнить важное правило! — Рогозин расхаживал перед строем. — Никакого панибратства! Никаких там Ваня или Петя. Обращаться только по уставу! Иначе солдаты сядут вам на шею. Главное, отработать командирский голос. Отданная вполголоса команда остается, как правило, не выполненной.
С голосом обстояло из рук вон плохо. Каждый по очереди орал команду, Рогозин терпеливо огорчался.
— Да нет, лейтенант Фишнер, вы кричите, как осел перед случкой! Повторите: «Взво-о-д! Напра-ВО!» — последний слог он выкрикивал с выдыхом, получалось и вправду внушительно.
Мося Фишнер, бледный, с тонкой шеей, явно не вояка, кричал, приседая от натуги. В строю смеялись…
Выяснили, почему у офицеров черные зубы — виной была местная вода. Как объяснили, в ней содержалось много сероводорода и аммиака, она имела неприятный привкус, но зато ее было вдоволь. В маловодных амурских степях это было редкостью. Успокоили — зубы начинают чернеть месяца через три, не раньше.
