10. Работа не волк. Это страшный волк!
С этого момента в моей жизни стали происходить и неожиданные позитивные моменты. Я вдруг почувствовал, что я не одинок в этом мире, что хорошие люди водятся и здесь. Это придало мне уверенности, и я решительно отправился на поиски работы и приключений. Желание сытно покушать не покидало меня ни на минуту и мешало сосредоточиться. Поэтому первым делом я решил накормить себя. Я входил в кафе и рестораны и спрашивал хозяина, не нужна ли ему помощь. Не за деньги, просто за еду. Но хозяева с сожалением разводили руками. Постепенно чувство голода расширяло мои претензии, и я уже входил в какие-то туристические компании, в чисто английские бюрократические, фискальные организации под названием «To Let». Однажды я увидел, как пожилой мужчина и женщина таскают в свою машину из дома какие-то тяжелые мешки. Я подошел к мужчине и вежливо предложил свою помощь. Бесплатно. Мужчина согласился. Я тогда на самом деле решил просто так помочь. И видимо, на небесах оценили мое благородство. За работу я получил два с половиной фунта. Я тут же на них купил овощной плов Mutter Pilau в пакистанской забегаловке «Al-Hussains take away». В этих забегаловках соус — бесплатный. Я вылил на плов две бутылки кетчупа. Получился суп. Мне необходимы были силы для дальнейшей борьбы за жизнь. Тут же, в этом ресторане, после хорошего обеда я вызвался отнести мусор за железнодорожные пути и получил за это два фунта. Два фунта!!!!! Я в одночасье стал сказочно богат.
В Англии церквей очень много. Маленькие, средние и большие, католические и протестантские, англиканские и лютеранские, синагоги и индуистские храмы — они порой не выделяются своими размерами среди прочих домов. Но не все церкви пускают таких усталых путников, типа меня. Я стучал, по крайней мере, в четыре небольших церквушки, но ни один капеллан, или кантор, или пресвитер не открыл мне дверей. Тихо было там. Так я добрел до St. Lourence church. Я стучал настойчиво из какого-то тупого отчаяния в течение двадцати минут. У меня не было другого выхода. «Пусть меня заберут в полицию!» — с надеждой думал я. — Там будет, по крайней мере — тепло!» Меня колотило и таращило от холода. Но тут я услышал какое-то шуршание, клацание металла о метал и — О! Счастье! — двери передо мною растворились. На пороге с фонариком в руках стояла пожилая женщина в мирской одежде и в мирских очках.
— Я — христианин. Из Москвы, — сказал я так жалобно, что смог бы вызвать слезы даже у безжалостного инквизитора Игнатия Лойолы. — Я нуждаюсь в ночном приюте.
