Для придания значимости Вадим попросил возглавить экспедицию через Индийский океан Федора Конюхова. А с Федором Конюховым мы учились в одно и то же время в Одесском мореходном училище. В те далекие времена он был застенчивым и не очень общительным курсантом. Он стеснялся своего имени Федя и девушкам представлялся, как Николай. А знаете — почему? Потому что после выходя фильма Гайдая «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» имя Федя было дискредитировано главным отрицательным героем одной из новелл. Помните? «А может, не надо, Шурик?» — «Надо, Федя, надо!»
А сейчас Федор Конюхов — это знатный российский путешественник, яхтсмен, заслуженный мастер спорта по спортивному туризму, член Союза художников СССР, автор более 3000 картин, член Союза писателей России, автор 11 книг. Первый россиянин, побывавший на Южном и Северном полюсах, на Эвересте. Совершил 4 кругосветных путешествия, 15 раз пересек Атлантику, один раз на весельной лодке. Православный священник (диакон).
Такие вот бывают совпадения. Мы созвонились с Вадимом, и он согласился взять меня в команду.
Я решил мужественно в течение трех недель переносить все эти напасти: рыбалку, креолок, ром. Полагаю, что я был не одинок в своей самоотверженности. Хотя, несомненно, были среди нас люди, которыми двигали патриотические и духовные интересы. Так что даже я, грешный, не обремененный добродетелью, мог впоследствии, насупив значительно брови, в умной и свободной беседе с какой-нибудь очаровательной крошкой, за бокалом сидра, прихвастнуть при случае, что вложил свою лепту в возрождение русской духовности.
Неожиданно-негаданно, приключения наши начались задолго до шторма в Индийском океане. Исполненная отваги и благородных, оптимистических планов команда: спонсор и шеф Вадим Цыганов, знатный путешественник Федор Конюхов и мы — случайные, неквалифицированные авантюристы, — Сашка Мешков, аспирант-океанолог, исследователь аномальных явлений, Леня Гаврилов, казак, военный историк, владелец антикварного магазина, Влад Середа — сели на самолет и полетели на Сейшелы через Катар. В салоне было много свободных мест. Я сел в кресло у окна. Рядом со мной вообще никого не было. А наши ребята скучковались в одном месте, в трех ярдах позади меня.
— Саня! — радостно окликнул меня Леня Гаврилов, двухметровый упитанный, паренек. — Пошли к ребятам! Там наливают!
Мне почему-то именно в полете хотелось побыть одному, медитировать, размышлять, смотреть на облака. Тем более что меня совершенно не интересовала фраза «Там наливают!». Подумаешь: наливают! Да что я, алкаш дворовый, что ли? Меня на «наливают», на фразу эту, не купишь! Потому что я загодя и сам, благоразумно, по традиции, затарился с запасом в дьюти фри своим любимым вискарем. Я переобулся (на катарских авиалиниях выдают одноразовую сменную обувь, зубную щетку, полотенце, мыло, шампусик), выбрал в телевизоре кровавый боевичок (там были фильмы на всех языках!) и приготовился к прекрасному, беззаботному досугу. Через пару-тройку часов принесли чудный обед с красным вином. (Я заказал паэлью.) Жизнь казалась мне прекрасной. Там, в Москве, мои коллеги ходят по редакции, суетятся, мучительно соображают: что делать? Как жить? Что писать? А я сижу в салоне катарского самолета, сытый, довольный, и скоро увижу мировой океан.
