— А денег не жалко? — тихо спросила я. — Тех, что за учёбу заплатили?
Марина смеётся.
— Жить надо на широкую ногу и с удовольствием, — поучительно сказала она, — а не думать про каждый рубль. Точнее, евро.
Я промолчала. Я не могла не думать про каждый рубль. Потому что каждый рубль, потраченный на оплату учёбы в Испании, я заработала сама. Но я стесняюсь признаться в этом. Мне кажется, Марина сочтёт, что это не круто.
— И к чему тащить с собой такой талмуд? — продолжала насмешничать Марина. — Это прошлый век. Нам дадут распечатки по грамматике.
— Тут авторы — испанцы…
— А в Барселоне, ты думаешь, китайцы курс по грамматике составляют? — захохотала Марина.
— Эта книга — бабушкин подарок! — вырвалось у меня.
— О, простите, — ухмыльнулась Марина, — теперь я поняла, кто твоя ролевая модель! Твоя бабушка!
Я отворачиваюсь. Ещё секунда — и я уткнусь в пухлую руку дяденьки-соседа и зарыдаю в голос. Как же она меня достала! Но Марина внезапно сменила тон:
— Ой, ну чего ты надулась, не сердись. У меня паршивый характер, я и сама знаю. Люблю подкалывать. Не дуйся!
Это полная неожиданность. Так же, как и то, что она погладила меня по руке. От её признания мне стало немного легче. Захотелось объяснить ей и то, что у меня удивительная бабушка (каждый год — новый иностранный язык!), и то, что я люблю её, но я опять промолчала. Опасалась новой волны подколов.
— Не хмурь лоб, морщины будут, мальчики не полюбят, — продолжала увещевать Марина, всё так же поглаживая меня по плечу. — Разве бабушка тебе об этом не говорила? Всё, всё! Умолкаю! Хочешь шоколадку?
Этой простой фразы мне хватило, чтобы мгновенно раскиснуть от радости, распуститься, как сливочному маслу в кастрюльке. Я прикрыла книгу, вложив в неё ладонь, как закладку, развернулась и увидела на столике несколько кусков шоколадки со странными дырками внутри.
— Ешь, не стесняйся, — кивнула мне Марина, — я просто сам шоколад не люблю. Только орехи выгрызаю. Так что ешь смело!
Моя улыбка увяла.
— Спасибо, — пробормотала я, — не люблю сладкое.
И снова уткнулась в книгу. «Числительные ciento, mil и millón имеют формы множественного числа cientos, miles и millones, когда употребляются в значении существительных». «Например, сотни ядовитых улыбок, — думаю я, — тысячи насмешек, миллион издевательств».
Тем временем Марина вытащила из оттопыренного кармана кресла журнал. Обложка оказалось помятой, да и сам журнал имел потрёпанный вид. Марина что-то недовольно пробормотала и, не спрашивая моего разрешения, сунула руку в карман кресла передо мной. Выудила ещё один журнал, придирчиво осмотрела. Потом вернула первый на место, а мой раскрыла и принялась быстро листать. Насколько мне позволяло судить боковое зрение, притормаживала Марина только на рекламе.
