Совесть была чиста, ни у кого не имелось к ним никаких претензий, вернулись живыми и неубитыми, относительно целыми и невредимыми — что еще нужно человеку для счастья? Разве что получить зарплату, которую и в «Аквариуме» задержали на два месяца. А на недлинный загул хватило скудных сбережений. Словом, оба пребывали в блаженном расслаблении, и Мазур, во всю длину вытянувшись на казенной койке, лениво внимал Кацубе, а тот под собственный аккомпанемент на баяне исполнял на мотив бессмертного детского шлягера отнюдь не детский шансон, некогда имевший большую популярность среди господ офицеров, служивших рухнувшей империи в довольно специфических войсках.
Кацуба старался, как мог, выводя с цыганским надрывом и хмельноватым усердием:
Медленно ракеты уплывают вдаль,
встречи с ними, мистер Рейган, жди.
И хотя Америку немножко жаль,
у япошек это впереди.
Может, мы обидели кого-то зря,
шлепнув пару лишних мегатонн,
посмотри, как весело кипит земля
там, где был когда-то Пентагон…
Скатертью, скатертью газ бинарный стелется
и упирается мне в противогаз.
Каждому спецназовцу в лучшее верится,
может быть, кто-нибудь да выживет из нас…
Он возвысил голос на последних строчках, подчеркивая жизнеутверждающее начало припева, проникнутое, что ни говори, некоторой верой в будущее. Свел мехи, отозвавшиеся громким взвизгом, принялся откупоривать очередную бутылку.
Решив, что пора внести свой эстетический вклад в происходящее, Мазур вооружился старенькой гитарой и забренчал то, что примерно в те же времена пели у них:
Мне велит разбиться в доску
генерал немолодой.
У меня — погон с полоской,
у него — лампасы вдоль.
И теперь хошь плачь, хошь матом —
не отменит он приказ.
Там, где нету дипломатов,
окаянствует спецназ.
Жаль, не сделать фотоснимка,
жаль, не сделать фотоснимка,
я бы был во всей красе —
с пулеметом я в обнимку,
с пулеметом я в обнимку
на ничейной полосе…
На столе, на общепитовском блюдечке, красовались столь прилежно обмытые вчера регалии. Особым великолепием они, правда, не поражали. Кацуба, по неведомой Мазуру причине два года переходивший в майорах, получил, наконец, по выслуге подполковника. Мелочь, но приятно.
Кроме того, за труды праведные на берегах Северного Ледовитого океана оба получили по медальке. Неизвестно, что думало начальство и какие хитросплетения клубились в верхах вокруг этого дела, но два друга нежданно-негаданно оказались кавалерами медалей «За отличие в охране государственной границы». Хорошо хоть, не «За отличие в охране общественного порядка». А в общем, медалька красивенькая, серебряная, украшена изображением пограничного столба, винтовки, шашки, дубовыми и лавровыми листьями. Даже номер есть.
