— Какие еще перевороты? — сказал он насколько мог безмятежно. — Вот уж чем в жизни не занимался…
— Не знаю, мне просто в голову пришло…
Покопаться бы в твоей симпатичной головке с аппаратом для чтения мыслей, который пока что не изобрели, подумал Мазур. Ручаться можно, масса интересного обнаружится…
— Это все болтовня, — сказал он, выбрав самый простой способ изменить тему. — А вот мне в голову только что пришло…
И сгреб ее с самыми недвусмысленными намерениями. Она пискнула, но не сопротивлялась.
Судя по первым впечатлениям, Сент-Каррадин как две капли воды походил на все карибские острова, где Мазуру довелось бывать — те же разлапистые пальмы, пестрые толпы курортников, безмятежно-синее небо, разноязыкая речь. Разве что висевшие там и сям государственные флаги были другие — столь же пестрые, разноцветные, чуточку уморительные…
Одним словом, неосуществленная мечта Остапа Бендера — почти все поголовно в белых штанах, предупредительные мулаты.
И шхуна под названием «Виктория» — потрепанное, ничем не примечательное деревянное суденышко, нужно отметить, довольно вместительное, чтобы ребята Бешеного Майка разместились там со всеми пожитками в относительном комфорте. Мазур сам именно такую посудину и раздобыл бы, доведись ему решать схожие задачи.
А еще следовало констатировать, что Бешеный Майк разместил свое плавсредство весьма даже грамотно: в самом конце длинного пирса, так что любой шпик, вздумавший бы изображать праздношатающегося случайного туриста, будет бросаться в глаза, как куклуксклановец в белом балахоне на молитве в негритянской церкви. Не случайно же на палубе развалились в легких раскладных креслах два крепких широкоплечих детинушки, лениво цедивших пивко и притворявшихся беззаботными. Наверняка у них под футболками имелось что-нибудь компактное и многозарядное — ну, предположим, палить средь бела дня они тут не будут, но все равно, оружия на «Виктории» должно быть предостаточно, народ определенного пошиба даже в сортир странствует с пушкой под полой…
— Подобраться к ним можно только с моря, а? — задумчиво спросил Лаврик. — Или с борта этой вот красавицы…
Мазур кивнул, проследив его взгляд. Метрах в двадцати от «Виктории» расположилось судно совершенно другого сорта — роскошная и огромная, гораздо больше шхуны, белоснежная яхта: собственно, никакая не яхта, без мачт и парусов, самый настоящий корабль. Но так уж повелось на загнивающем Западе — именовать подобные игрушки супербогатых бездельников «яхтами».
