Ухмыляясь, Мазур начал повествование. Понемногу увлекся — к тому же Лаврик, как дирижер, требовательно помахивал указательными пальцами, требуя нагнетать и усугублять. Вот Мазур и старался. Он терпеть не мог в обычной жизни детально повествовать о победах над женским полом и уж тем более лихо врать подобным образом, но тут случай был особый, и он старался, ориентируясь главным образом на виденные во время пребывания на растленном Западе порнофильмы.
Неплохо получалось, судя по блаженной физиономии Лаврика. В смачном рассказе Мазура очаровательная Гвен предстала укрывшейся за ангельской внешностью законченной шлюхой. Она чуть ли не изнасиловала согласно порочной натуре своей незатейливого австралийского морячка, она первая предлагала всевозможные извращения и экзотические позы, каковые пользовала с большим знанием дела.
— И денег не взяла? — поинтересовался Лаврик, когда Мазур устал и остановился передохнуть.
— Ни пенни.
— Везет тебе, как всегда, — сказал Лаврик. — И опытная шлюха попалась, и не потасканный вид, и совершенно бесплатно. Ты, Дикки, в своем репертуаре…
— Сам не знаю, отчего у меня с ними так лихо получается, — скромно сказал Мазур.
— А это все оттого…
Лаврик, прислушивавшийся к чему-то в коридоре, вдруг вскочил и прямо-таки вывалился из комнаты, увлекая за собой Мазура — аккурат так, что они нос к носу столкнулись с Гвен, направлявшейся к лестнице.
В первый миг она прямо-таки стегнула Мазура взглядом — злым, ненавидящим, накаленным. Не взгляд, а лазерный луч. Именно так и следовало смотреть невинной жертве похабной похвальбы, сроду не вытворявшей с соседом-хамом того, что он ей приписывал.
Но она тут же справилась с собой со свойственным женщинам мастерством. Улыбнулась как ни в чем не бывало:
— Привет, Сид. Уходите?
— Ага, — сказал Лаврик. — Замаячил тут на горизонте перспективный работодатель, вот и мчимся…
— Удачи, ребята! — совершенно спокойным голосом пожелала она им вслед.
Едва они втиснулись в машинешку Лаврика, тот спросил:
— Видел глазенки? Испепелить хотела…
— Не слепой, — сказал Мазур. — Значит, это она…
— Кто же еще? Тут и к гадалке не ходи… Узун-кулак, как выражаются в Средней Азии. А по-нашему — классическая подслушка.
— С-стерва, — сказал Мазур с чувством.
— Ну, зачем так уж сразу… — великодушно сказал Лаврик. — Просто работа у девочки такая, дело житейское… А как тебе насчет странностей?
— Это которых?
— Значит, ты их не просек?
— Не просек я никаких странностей, — сказал Мазур чистейшую правду. — Не учен, извини…
