Теперь оставалось дождаться охранников и выдержать все превратности, отделяющие его от желанного глотка свободы. Надзиратели воротились не скоро. Либо они не до оценивали их единственного узника, на данный момент, либо наверху стряслось что-то совсем из ряда вон выходящее. Наконец гном уловил едва различимое недовольное бормотание и громкий топот маленьких сапожков.
Два надзирателя встали, как вкопанные не смея шелохнуться, и с изумлением выкатили шары на камеру. Они не стали, да и не желали задаваться лишними вопросами, в этот момент их даже не волновала будущая взбучка от начальства. Охранники просто желали эту кралю и осознание всей беспомощности её ситуации, жарче распаляло их рвущиеся из шаровар достоинства.
Первым не выдержал пожилой гном. Одним махом он отворил дверь, рывком стянул с себя кожаный ремень, вместе с портками и пристроился сзади, широко расставив ножки искусительницы. Второй был прыщавым юнцом с мягким пушком вместо бороды. Ему очень хотелось присоединиться к нежданному веселью, но скованность молодых лет давала о себе знать.
- Пошли к нам, Хлюпень, - этот призыв был последней каплей в чашу разврата, которая молниеносно перевесила чашу стыда. Он сам не заметил, как пристроился спереди, и что есть силы схватил гномиху за космы белокурых пышных волос.
Этот праздник души и тела продолжался добрых полтора часа, а может и чуточку дольше. Гномы поздно осознали, что их тела не слушаются воли, а желания изначально не были самостоятельны. Всё что ниже пояса обжигало огнём, а глаза застилала пелена тумана. Не в силах больше остановиться, они лишились чувств и судя по бездыханным обмякшим телам просыпаться в этой жизни им врятле захочется.
Чары рассеялись, и Шмыга снова обрёл свой истинный облик. Едва переставляя ослабшие ноги он наскоро оделся, прихватив с собой двуручный топор бывших горе-охранников. Странно, но ни каких неудобств гном не испытывал, вероятно одно из положительных эффектов зелья.
Причина, по которой незадачливый коротышка пребывал за решёткой, среди его брата считалась явлением повсеместным, но каралась не слабо. Напрасно Шмыга пытался оправдать себя. За нелегальную торговлю эльфийской самогонкой гномий совет "Длинных бород" единогласно радел за смертную казнь, не единожды ссылаясь на скупердяйство Шмыги. Согласно пункту 0.0.1 гномьего кодекса торгашам короткого рода разрешалось банчить алкоголем в малых дозах, лишь при абсолютной легализации своей деятельности. Пункт указанный выше не просто стриг "добро" для "Длинных бород", он конкретно осложнял жизнь даже самому успешному коротконогому предпринимателю.
