Мэй попыталась сковать их льдом, но противник оказался невосприимчивым к магии меча, как впрочем, и чёрному огню некроманта.
Кровь лилась обильной рекой, а на полу не единого трупа. Едва сражённые противники падали замертво, как тут же вскакивали, и возбуждённо крича ругательства, остервенело, бросались на врага.
- Их кто-то воскрешает, - выкрикнула Мэй.
- Я и сам догадался, - Пятидесятый стал понемногу уставать от нескончаемого рубилова, и, обращаясь к тьме, призвал "Трингульский составной лук".
Град стрел посыпался на краснокожих монстров, выкашивая их по двое. Гуманоиды не успевали возвращаться к жизни, и на секунду некромант разглядел неявные очертания воскресителя. Его выдал животный страх, что струился тягучей фиолетовой дымкой. Этого маяка оказалось достаточно, чтобы чёрные стрелы безошибочно пригвоздили шамана к деревянному столбу - идолу.
Как и предполагалось, чудотворное возвращение монстров к жизни снизошло на нет. Очень скоро они навсегда затихли, валяясь в лужи собственной крови, но Мэй всё ещё продолжала недоверчиво кромсать изрубленные тела.
Хранивший молчание до сего времени, шаман испуганно заверещал, пытаясь запугать приближающегося некроманта. Его язык (скорее нечленораздельные возгласы) не давали не каких представлений о том, кто эти парни и где остальные, да и парни ли они, ведь привычных для землян половых признаков краснокожие не имели.
С минуту Полтинник гипнотизировал кричащего шамана взглядом, затем одобрительно закивал и пронзил бедолаге сердце.
- Что-нибудь выяснил?
- Да. Он усердно воскрешал собратьев, потом испугался и умер!
Глаза Мэй расширились, лицо раскраснелось, казалось ещё немного, и она испепелит спутника.
- Ты всегда такой эд или прикидываешься?
Некромант лишь недоумённо пожал плечами и продолжил, как ни в чём не бывало двигаться дальше. Чувствовалось дуновение свежего воздуха, и запах луговых трав, неужели узкий проход, что замаячил впереди - выход из этой погибели?
Ночь, непроглядная темень без единой звезды - вот что увидела Мей, перебравшись на другую сторону Красных гор. Плотное покрывало густого Мрака окутывало эти земли. Девушке казалось, только её одну беспокоит возникшее неудобство. Ночные шумы то здесь, то там нарушали симфонию ночного спокойствия, заставляя сердце Мэй тревожно колотиться. С самого рождения её пугала ужасающая всепоглощающая неизвестность, что таила в себе темнота. Совсем по-детски девушка прижалась к Пятидесятому и прошептала:
