(Записки алхимика М)
Голубое, ближе к цвету морской волны небо собирало зелёные тучи. Оранжевые четыре солнца бесперебойно светили, иссушая всё вокруг. Именно здесь посреди бескрайнего белого песка и появился Пятидесятый.
- Где я? - осматриваясь, вполголоса изрёк озадаченный эльф.
- Там где свет правит - молвил женский голос - бархатное контральто.
- Как я здесь оказался?
- Ты сам выбрал этот путь.
- Я умер? - тёмный ущипнул себя, но нет, боль была реалистичней некуда.
- Смотря для кого, - прозвучал таинственный голос, словно зачаровывающая классика.
- Что меня ждёт здесь?
- Только то, что ты заслужил. Довольно вопросов сын мрака - ищи ответы, прощай...
Безмолвную тишину не нарушало ничего, словно Пятидесятого поглотил вакуум. Куда не посмотри везде одно и то же - равномерный, белый песок. Он настолько без единого изъяна, что неприятно рябит в глазах.
Эльф, пожалуй, и сам не мог ответить на вопрос: "Зачем он коснулся противоположной сущности, ведь ему хотелось только взглянуть на источник", но как говорится: "из проклятья печать не вытравишь". Необходимо было двигаться дальше, конечно, эльф не совсем осознавал, где он всё - таки очутился, но то, что всё здесь реально - сомневаться не приходилось.
Долгое время, как ему казалось, он двигался в одном направлении и к сожалению ничего нового так и не встретил. Четыре солнца палили нещадно, заставляя Полтинника снять рубаху и остаться в одном кожаном "бронике" на голое тело (ощущение не из приятных). Льняной рубахой эльф, как мог, обмотал голову и лицо - это немного облегчило его путь, но как же всё-таки хотелось сбросить с себя всё одежду, взмокшую от пота, а ещё пить - страшно хотелось пить. Неизвестно сколько времени брёл эльф прежде, чем свалился в беспамятстве на раскалённый песок.
Холодная вода растеклась по лицу, Пятидесятый, наконец, очнулся. Всё что он помнил, казалось неприятным сном. Вокруг больше не было песка и сводящей с ума пустоты. Он проснулся укутанный мягкими листьями проросшей каммы, чья поросль питала его вены. "Дома первых...", - пронеслось в голове быстрее молнии. Некромант выбрался из растительного кокона, но, не удержавшись на скользком дереве, кубарем скатился вниз. Звонкий заливистый эльфийский смех, словно чистый ручей, разлился по цветочной поляне. Высокие, стройные, белокурые Первые эльфы смотрели на него с теплотой и в тоже время с печальным укором.
- Я, Маль-А-Дул, добро пожаловать павший брат, - он по-отцовски обнял растерянного некроманта.
