— Он исчез, — тихо прошептала она.
— Что исчезло? — спросил он так же тихо.
— Разрыв, что оставил залудианец, когда ударил меня за то, что я не сказала ему своё имя.
— Он был с красными нашивками? — спросил хрипло Нихил, а затем выругался на кализианском.
— Да. Что случилось, Нихил? — спросила она, не понимая, что он сказал.
— Я не должен был убивать его так быстро. Я должен был заставить его страдать, как он заставил страдать тебя.
— Что? Ты убил его? — глаза Мак расширились, когда она поняла, что он был абсолютно серьёзен. — Он мёртв?
— Да. Он был в пещере, где я нашел тебя. Я убил его, чтобы добраться до тебя.
«Она теперь отдалится от него? Станет его бояться? Как ему теперь жить?»
— Спасибо, — опираясь о его пресс, девушка приподнялась на цыпочки и прижала исцеленные губы к уголку его рта.
Нихил почувствовал, что внутри него всё замерло, когда её губы прикоснулись к его губам. Целостность, которой он никогда прежде не испытывал, заполнила его, и это всё из-за этой маленькой женщины.
— За что? — пробормотал он, изо всех сил пытаясь сдержаться и не подмять её под себя, и вдруг лишился её, когда Маккензи отстранилась, чтобы ответить на его глупый вопрос.
— За то, что я никогда больше не столкнусь с ним. Что мне никогда не придётся беспокоиться о том, что он внезапно появится и вновь нападёт на меня.
— Не столкнёшься, — хотя он говорил тихо, его слова обладали удивительной силой. — Он больше никогда не причинит тебе вреда, Маккензи.
— Я верю тебе.
Опустившись на пол, девушка просто смотрела на него и ждала. Медленно, он снова поднял мочалку и с интенсивностью, которая должна была бы напугать её, начал аккуратно и методично её мыть.
«Очищение». Какое прекрасное слово. Маккензи подумала, что это именно то, что она чувствует… Что она делает… Очищает своё тело и душу, удаляя из своей жизни всё, что связано с ганглианцами и залудианцами.
Нихил начал с её лба, затем спустился ниже, убедившись, что был очень нежен, очищая кожу вокруг глаз и губ. Как только он был удовлетворен результатами, мужчина спустился к её шее и плечам, откинув её чистые волосы в сторону.
— Маккензи…
— Да? — спросила она, когда он замолчал.
— Эта одежда…
Мак почувствовала, что её глаза начинают наполняться слезами. Она знала, что одежду придётся снять, хотела выбросить её, и чтобы не осталось ничего, что напоминало бы ей о случившемся. Но всё же… это было всё, что осталось у неё от дома.
«Не вещи создают дом, Мак, — слова дедушки прозвучали в её голове, — дом создают люди».
