Одевшись, Генри Аллен выбежал из сушильни с фонарем, оставив меня в кромешной темноте. Я не смела выйти, боясь попасть на глаза Гардинеру-старшему. Можно было бы попробовать выскользнуть из сушильни через другую дверь, но мне было страшно шелохнуться.
– Мама, я здесь! – крикнул Генри Аллен.
Высунув голову за дверь, я увидела объятую пламенем «Южную» сушильню. Похоже, она загорелась не только что, иначе в воздух не взлетали бы, как фейерверки, раскаленные головешки. Гардинер уже подбежал к горящей сушильне, в свете пожара я могла ясно его разглядеть. Он кричал и размахивал руками. Под вопли о горелках Генри Аллен получил от него по лицу. Потом он повернулся к «Зеленой» сушильне, и я отшатнулась, испугавшись, что он меня увидит. Стоя за дверью, я тряслась от страха: что мне делать? Если бы я бросилась наутек, меня увидели бы и поняли, чем занимался Генри Аллен. Чтобы загорелась «Зеленая» сушильня, где я пряталась, требовалось совсем немного – чтобы на ее крышу упал хотя бы один раскаленный уголек.
Сквозь треск пожара прорвалась сирена, и я представила себе машину добровольной пожарной бригады, сворачивающую с дороги Дохлого Мула на дорогу, делящую надвое поле табака. Сирена становилась все громче и в конце концов сделалась оглушительной, как будто звучала у меня под носом, здесь, в сушильне. Я зажала руками уши. Потом до моего слуха донеслись до того отчаянные крики, что я не сумела разобрать слова. Может, удастся удрать незамеченной, когда все смотрят только на пожар? Я распахнула дверь – и меня сбил с ног непонятный удар. «Зеленую» сушильню уже поливали водой, ее струя меня и опрокинула. От напора воды весь сарай трясся, как былинка, шум был такой, что я не слышала собственный голос: забывшись, я умоляла прекратить и выпустить меня. Вода лилась с потолка, текла по стенам. За какую-то минуту у меня вымокли волосы. Я попробовала найти местечко посуше, но как это сделать в такой темноте? Я метнулась в глубь сарая и стала дергать вторую дверь. Она оказалась заперта снаружи. Я в отчаянии забарабанила по ней кулаками.
– Выпустите меня! – заорала я. – На помощь! – Я знала, что в шуме воды, треске пожара, среди всех этих воплей никто меня не услышит. Оставалось сесть, прижаться спиной к стене, накрыть руками голову и ждать, когда всему этому придет конец.
Вода перестала литься так же внезапно, как начала. Я опять услышала крики и решила, что пожарные принялись поливать следующую сушильню, если не сам дом. Облепленная мокрой ночной рубашкой, я шагнула к двери. Прежде чем я коснулась ручки, дверь открылась, и мне в лицо ударили лучи сразу двух фонарей, такие яркие, что мне пришлось загородить глаза.
