- Вас спрашивают, товарищ Ибадов.
А он бы тогда важно кивал головой - соединяйте, мол, можно.
Однажды Любе позвонил молодой человек. Ибадов, подняв трубку, по обыкновению что-то неласково пробурчал про неуважение со стороны посторонних лиц к рабочему времени служащих управления, и, когда подошла Люба, в дверь просунулся пожилой прораб и вызвал Ибадова в коридор. Выходя, он краем своего чрезмерно оттопыренного уха уловил, как Люба тихо сказала в трубку:
- Да есть тут один, соплей накрахмаленный... Воображает много.
Ибадов понял, что это он - накрахмаленный, и ему стало обидно. Но выражение понравилось и запомнилось накрепко, как бывает, когда засядет в голову назойливый пошлый мотивчик, прилипнет к памяти, время от времени всплывая и раздражая.
И однажды, когда Ибадов, выручая знакомого инженера с соседней стройки, обещал ему по телефону, как догадалась любопытная Люба, прислать грузовик с песком, он вдруг, позабыв о ее присутствии, сказал:
- Да не волнуйся. Раз сказал - пришлю. Не соплей же я накрахмален, в конце концов!
Люба, не сдержавшись, прыснула, тетя Роза, не понимая, удивленно взглянула на нее поверх очков. А Ибадов этого не заметил и, поговорив еще немного, положил трубку.
На работе, в своей конторе, Ибадов отчаянно скучал, просматривая сметы, заполняя бесконечные графики, копаясь в пожелтевших бумагах, в нужности которых он давно разуверился. Однако все долгие восемь часов он высиживал аккуратно, безропотно, приходил и уходил с работы вовремя, считая пунктуальность и терпение одними из необходимейших качеств для успешного восхождения по крутой служебной лестнице. "Пунктуальность и терпение, пунктуальность и терпение, и все будет в порядке, нужно только выждать время", - думал Ибадов, смутно подозревая, что других необходимых для карьеры качеств у него попросту нет. И как многие инертные люди, которые то малое, что имеют, возводят в своих убеждениях до единственно необходимого, отрицая все остальные качества, и приучаются обходиться тем, что есть, боялся в этом признаться самому себе.
Когда изредка к Ибадову заходили посетители по делам, он принимал озабоченный вид, приподнимался со стула, здоровался с ними за руку и энергичным и в то же время немножко усталым, хорошо отрепетированным жестом показывал на стул, приглашая садиться, и потом молча, с подчеркнуто терпеливым видом, иногда даже прикрыв глаза на несколько мгновений, выслушивал посетителя и, отвечая, старался не употреблять лишних слов, говорил толково, красиво округленными фразами и любовался собой со стороны. Когда заходил к нему кто-нибудь, стоящий выше по служебной лестнице (что случалось крайне редко), Ибадов, испытывая острую неловкость от обстановки - от вида стульев, от неуемной трескотни пишущей машинки и болтовни тети Розы с Любой о своих женских делах, - садился напротив посетителя ко второму письменному столу, поставленному впритык к своему, чтобы не смешить вышестоящего товарища своим начальственным видом (хотя его так и подмывало устало прикрыть глаза и слушать с вежливо-терпеливым выражением на лице), и начинал деловой разговор. Подсаживание за стол для "посетителей" Ибадов перенял у своего начальства, имеющего большой, красивый кабинет с сейфом и тремя телефонами. Однажды, когда Ибадов сидел у него, съежившись под струей холодного воздуха из кондиционера, к начальнику вошел неизвестный Ибадову, элегантно одетый пожилой человек в дорогих очках. Начальник Ибадова торопливо поднялся, заученно-радостно улыбнулся и пошел навстречу важно нахмуренному товарищу, переполненному чувством собственного достоинства, которого хватило бы человек на двадцать. Начальник Ибадова вытянул вперед обе руки для приветствия и по пути коротко бросил Ибадову: "Потом зайдете". Выходя, Ибадов оглянулся в дверях и видел, как его начальник с искренне счастливым видом усаживается напротив дорогого гостя за роскошной полировки стол, приставленный к своему письменному в форме буквы Т. Память четко отпечатала это, и с тех пор Ибадов к качествам, необходимым для карьеры, прибавил еще одно - вежливость, которая, кстати, не требовала от него никаких усилий и жертв, потому что Ибадов по натуре своей был человек воспитанный.
