Уж не знаю, стал ли он Магистром из-за своего королевского происхождения или взял этот скипетр в честной борьбе (Хант, кстати, действительно очень сильный маг), или по обеим причинам вместе, но он переписал Кодекс Клуба.
Клуб существовал и раньше. В нём ещё наш отец состоят. И Кодекс Клуба всегда был жесток. Адепты разделялись на Жертв и Охотников. Те, кто выигрывал, проходили Инициацию, те, кто проигрывал, выбывали из игры. Причём Жертва могла одержать победу над своим преследователем. И в Игре свято соблюдался принцип добровольности.
Эвелин тяжело вздохнула:
— С приходом Ханта всё изменилось. Теперь Охотниками могут быть исключительно аристократы, а Жертва избирается Высшим Кругом, вне зависимости, выказала она согласие или нет. Но самое страшное не в этом. Если Охотник проигрывает, его, как и раньше попросту не принимают в Клуб.
Эвелин замолчала. Молчание её тревожило:
— А Жертва? — спросила я.
— Жертва становится ею в прямом смысле слова. Её призывают в момент ритуала и…
— И?..
С холодеющим сердцем я поняла, что уже знаю ответ.
В тот момент я не испытала ужаса. Слова были просто словами. Ну, как когда слышишь о погибших где-нибудь далеко от тебя в автокатастрофе или теракте. Неприятно, но ты не переживаешь это как личную трагедию. Ты не знал этих людей, не видел их. Информация остаётся просто информацией.
— И убивают на Алтаре, используя жизненную силу в ритуальных целях.
Я молчала, обдумывая услышанное. Или правильно сказать — пытаясь прочувствовать?
— Почему ты не сказала, что Эмма любовница этого чудовища?
Эвелин резко повернулась ко мне:
— А с чего ты взяла, что Эмма любовница Ханта?
— Женская интуиция, — ядовито протянула я.
— Это… это настолько отвратительно! У меня нет слов! Потому что, если это правда…
Глаза Эвелин блестели, как у кошки в темноте. Жутковатый эффект.
— Если это правда, значит, она замешена в убийствах людей в прошлом году.
Ведь и правда, Эвелин упоминала о том, что в прошлом году смерти возобновились.
А я почти пропустила это мимо ушей.
— Сколько человек погибло?
— Трое. Одной из них была сестра Азы Кадэр. Той самой девушки, что препиралась с тобой в столовой из-за кузена. Её звали Иланта. Я, наверное, должна сказать тебе ещё кое-что. Это важно.
— Говори, — кивнула я.
— Нужно было рассказать с самого начала, но я надеялась, что удастся вернуть настоящую Эмму и все эти неприглядные тайны останутся там, где им и положено быть — в семейных шкафах. Жаль, что нам с Эльзой не приходится гордиться старшей сестрой.
