По электронной почте мы договорились о дне визита – в пятницу, когда я работала дома, хотя я в конце концов вообще взяла отгул. Ты собирался прилететь в Нью-Йорк на два дня и прибыл к нам сразу из аэропорта. Виолетта настояла на том, чтобы специально для тебя украсить квартиру разноцветными надувными шариками и на каждом нарисовать улыбающуюся рожицу. Так и сделали: на некоторых шарах рожицы были с высунутым языком. На других – с длинными ресницами. Или – с густыми бровями.
– Хочешь шарик? – предложила Виолетта Лиаму.
Мой сын уже подбирался к отметке в полтора года, и Мария собиралась идти с ним в Транспортный музей – он очень любил играть в железную дорогу.
– Хочу зеленый, – сказал он.
Виолетта вручила брату зеленый шарик, и они с Марией ушли.
Я загрузила машину детской стиркой, и мы с Виолеттой принялись доставать все, что нужно для выпечки. Когда пришел черед миски для смешивания ингредиентов, раздался звонок, и дочка побежала к двери. Энни с лаем бросилась за ней.
– Алло! – ответила я в трубку домофона.
– Это я, – отозвался ты.
– Это он! – воскликнула Виолетта.
Я нажала на кнопку и открыла дверь. Через несколько минут ты стоял в моей гостиной. Первое, что бросилось в глаза: ты побрил голову. Виолетта тоже заметила.
– А где… где твои волосы? – спросила она, нахмурив тоненькие брови.
Когда она так хмурилась, становилась похожей на Даррена.
Ты бросил на меня быстрый взгляд, потом снова посмотрел на нее:
– Волосы? Мм… в стирку отдал.
– В стирку? – удивленно отозвалась она.
Ты пожал плечами, и на мгновение на твоих щеках появились ямочки.
– А ты разве не моешь голову, когда она грязная?
– Почему, мою… Но только в ванной! – кивнула Виолетта.
Ты поставил сумки на пол:
– А я подумал, что в прачечной будет проще.
Виолетта посмотрела на меня:
– А можно, я тоже буду отдавать волосы в стирку?
– После об этом поговорим, – ответила я.
Она двинулась на кухню и, не сомневаясь, что ты идешь следом, стала рассказывать о будущих булочках. Но ты стоял рядом со мной. Я протянула руки, и ты бросился мне в объятия. Я почувствовала на шее твои слезы.
– Зачем ты побрил голову? – тихонько спросила я.
Ты выпрямился и потер пальцами глаза:
– Траурный ритуал. Решил, что так надо. А что, я очень изменился?
– Изменился, но узнать можно. Ну как, поможешь нам с выпечкой?
– Конечно. И большое тебе спасибо. У тебя такая чудесная дочь. Спасибо за то, что не отказала ей в просьбе утешить и поддержать печального взрослого дядю. За то, что сама поддержала. Может, это покажется чушью собачьей, но в Аризоне я держался еще и потому, что ждал этого дня.
