- – Да.
- – А где ваша жена? Ведь вы ее звали? Я бы на ее месте уже здесь была, с вами.
- – Она погибла.
- – Ой, извините, я не знала. А как она погибла?
- – При бомбежке… осколком в голову.
- – Ужас. Я даже не знаю, что и сказать.
- – А вы ничего и не говорите.
Тут кто-то включил радио. Передавали новости. Я с такой жадностью ловил каждое слово диктора, как чуть раньше высасывал последние капли из своих смоченных губ. В общем, узнал, что сегодня 10 октября 2015 года. Союзные войска оставили Киев. Правительство Окраины объявило о своей эмиграции в Россию. По приглашению Дмитрия Медведева они перебрались в Рось. Войска НАТО заняли почти всю территорию Незалежной. Остановились на линии Мариуполь – Мирное – Волноваха – Угледар – Кураховое – Красноармейск – Краматорск – Славянск – Изюм – Балаклея – Змеев – предместья Харькова это на Восточной Окраине. Начиналась битва за Харьков. На Западной Окраине американские войска вышли к государственной границе с Беларусью. И по всем средствам массовой информации прошла «утка», что американцы помогут белорусскому народу свергнуть диктаторский режим Лукашенко. На Севере Окраины шли жестокие бои в лесах Полесья. Натовские войска скоро выйдут к государственной границе с Российской Федерацией. Было очень горько и обидно слышать, о наших неудачах. Но недаром кто-то из великих сказал: «Никогда не воюйте с русскими – они медленно запрягают, но быстро ездят». На Дальнем востоке наши войска совместно с китайскими и северокорейскими частями провели несколько десантных операций на Гавайских и Алеутских островах. Результаты были тоже не особенно впечатляющими: на этот раз американцы основательно подготовились – в 300 километрах от Гаваев разыгралось крупное морское и воздушное сражение, где антинатовские войска потерпели поражение. А отряд десантных кораблей успел высадить наши войска в тридцати километрах от Гонолулу, столицы Гавайских островов. Наши попали в кровавую мясорубку. В общей сложности, российско-китайско-северокорейские войска потеряли около 10 тысяч убитыми и ранеными. Всего в этой операции было задействовано около 30 тысяч человек.
От этих известий я очень расстроился, и разболелась голова. Тут ко мне подошел тот самый сосед по палате. Взял стул здоровой рукой и подсел к койке.
– - Ну что, лейтенант? Как там оно? Ну, давай знакомиться: я – Петр Михайлович Магашов, подполковник. – сказал он и подержался за мою руку своей здоровой.
– - Свешников Владимир Анатольевич, лейтенант. Встать, уж извините – не могу.
– - Да брось ты! У нас здесь все равны. Где служил и кем?
– – В Севастополисе, сначала в 3-й Черноморской бригаде морской пехоты, а потом ее переименовали в 7-ю гвардейскую горнострелковую бригаду. Служил там командиром сначала простого взвода, после окружения – гранатометного взвода, а потом стал командиром роты.
– - Понятно, слышал я про вашу бригаду – вы же отход прикрывали в июле, когда Севастополис оставляли.
– - Ага. Прикрывали.
– - Как же ты вырвался? В тамошнем деле, говорят, вся бригада полегла. Даже знамя не спасли.
– - Это точно? Честно говоря, не помню, как вырвался, но кажется, я не единственный кто оттуда спасся. Жалко, конечно, что знамя не спасли – бригаду расформируют. А вы где служили?
– - Я был начальником штаба 378 мотострелковой бригады, что полегла возле Бахчисарая. Тоже пробивался из окружения, и вот ранило. А тебя как зацепило?
– - В общем, когда от моего батальона осталось всего пятнадцать человек, нас зажали в скалах Фиолента, на береговой полосе, америкосовские горные стрелки. В общем, я остался один из офицеров – все остальные погибли. Они нас сначала закидывали гранатами сверху – зассали лезть вниз, а потом все-таки решились, после того как нас обработали «вертушки». Короче говоря, мы с ними в рукопашную сходились даже, и через два часа остался один и отступал вплавь. Тут-то меня и зацепило. А дальше плохо помню. Знаю, что попал к партизанам, а те отправили сюда.
– - Понятно. Судя по тому, что к тебе особое внимание со стороны персонала – рана у тебя серьезная. Но ты счастливчик, не каждому бы такое удалось. Сколько же тебе лет?
– - Двадцать два года.
– - А по тебе не скажешь – уже вон и седина на висках пробиваться начала. Видать хлебнул ты своего, пацан.
– - А я и не знал, что седина на висках.
– - Слышишь, Володя, а ты женат? Детишки?
– - Нет, уже нет.
– - В смысле?
– - Жена была беременной, погибла при бомбежке.
– - Извини.
В этот момент вошла в палату Лена – пришла пора уколов. Магашов встал и, поставив стул на место, сел на свою койку. Девушка мне сделал укол, потрогала рукой лоб, нет ли температуры. Хрупкая девичья ладонь была прохладной и шершавой немного, скорее всего кожа шелушилась от слишком частой обработки рук дезинфицирующими растворами и от частого контакта с хлоркой. Она сделала небольшой нагоняй Магашову за то, что со мной разговаривает, ведь мне нельзя и слова произносить.
– - А для вас хорошие новости, сегодня заведующий на пятиминутке сказал готовить вас к выписке.
– - Это значит, я в Рось поеду?
– - Лежите и молчите – вам нельзя разговаривать. Да, вы поедете в Рось.
– - Я всегда хотел попасть в Москву, точнее в Рось.
– - Ну, какой же вы непослушный. Вот поедете и увидите. Даже на Красной площади побываете. Ну, все, я побежала, сейчас уже сменщица придет.
С этими словами она упорхнула в коридор. И я задумался – значит, дела не так уж и плохо идут! Раз уже решились на транспортировку в Москву. Тьфу ты! В Рось! Не знаю, что мне медсестра вколола, но буквально через полчаса свалился в глубокую яму сна.
