Заканчивается новелла прямым призывом к действию: встань рядом с другими, имеющими того же врага. И тогда ты почувствуешь, что твоя уверенность вернулась к тебе. Ты поймешь, что у твоего врага нет оружия, кроме убийства и тюрьмы. Ты поймешь, что тебе не надо его бояться.
Эта новелла справедливо была воспринята в то время как воззвание, призыв к сопротивлению. Ее переписывали от руки, несколько раз передавали по шведскому радио. Здесь надо напомнить, что из трех скандинавских стран только Швеция осталась неоккупированной. Наряду с Великобританией она принимала беженцев из Дании и Норвегии — участников движения Сопротивления и тех, кому угрожало гестапо. Многие писатели выступали и вели передачи из Швеции, обращаясь к датскому народу с призывом не сотрудничать с гитлеровцами, сопротивляться оккупантам, рассказывали об успехах Советской Армии и армий союзников.
Этот же вопрос о Сопротивлении, призыв встать рядом с другими станет центральным и в последнем, самом значительном романе Браннера ”Никто не знает ночи” (1955), посвященном Дании периода оккупации.
Во второй половине 40-х годов проблематику книг Браннера определяет характерная для западноевропейской литературы того времени и тоже заимствованная у экзистенциалистов тема нравственного испытания и нравственного выбора, личной ответственности человека. Ставится и решается эта проблема на фоне вопроса об истоках фашизма, о том, как человек мог стать коллаборационистом, предателем своей родины. На него пытались дать ответ норвежские писатели Ю. Борген в трилогии о Маленьком Лорде, С. Хель в романах ”Моя вина” и ”Заколдованный круг”, А. Сандемусе в романе ”Былое — это сон”, датские писатели К.А. Абелль, X. Кирк, X.К. Браннер и Т. Скоу-Хансен. Эта проблема не только не была снята, но и, наоборот, обострилась после окончания второй мировой войны.
Победа над фашизмом, как известно, не принесла прочной веры в избавление от ужасов войны и разрушения. Страх перед возможностью новой катастрофы, ставшей очевидной после первого испытания атомного оружия, разочарование ходом событий в самой Дании, постепенно попадающей в зависимость от американской военной и экономической помощи и под влиянием американской ”массовой” культуры и теряющей при этом, как казалось многим, национальную самобытность, не давали оснований для чрезмерного оптимизма. В 1947 году, выступая на студенческом митинге в Копенгагене, Браннер говорил: ”Мир пришел к нам вместе с новым страхом. Первые послевоенные годы оказались горькими. Давно замечено, что победителям, так же как и побежденным, конец битвы редко приносит свершение всех надежд”.
