Что делает индивида одним из «них», кого следует уничтожать как паразита, а не одного из «нас», кого следует защищать как нежно любимого брата? Что делает «его» членом группы чужой, а нас держит в группе своей? Как мы узнаём "их"?
Безусловно, всё упрощается, если «они» принадлежат к абсолютно обособленному суперплемени со странными обычаями, внешностью и языком. Всё, связанное с «ними», так сильно отличается от всего «нашего», что можно, до крайности всё упростив, считать всех их злодеями, несущими угрозу. Связующие силы, помогающие группе держаться вместе, подобно организованному сообществу, одновременно способствуют тому, что они отдаляются от нас и, в силу своей необычности, воспринимаются как нечто, несущее угрозу.
На такие группы наша враждебность в основном и нацелена. Предположим, что мы атаковали их и разбили, — что тогда? А если мы вообще не осмелимся напасть на них? Предположим, что в данный момент с другими суперплеменами мы поддерживаем отношения мирные. Что же произойдёт теперь с нашей внутригрупповой агрессией? Если нам повезёт, мы сможем сохранить мир и продолжить эффективную и созидательную деятельность внутри своей группы. Внутренние связующие силы, даже при отсутствии угрозы извне, могут быть достаточно сильны для того, чтобы держать нас вместе, но стрессы суперплемени никуда не денутся, и если внутренняя борьба за превосходство ведётся слишком беспощадно, а ближайшие подчинённые страдают от чрезмерного давления и нищеты, то очень скоро всё затрещит по швам. Если подгруппы, неизбежно образующиеся внутри суперплемени, перестают ощущать своё равноправие, их обычно здоровое соперничество перерастёт в насилие. Сдерживаемая агрессия подгрупп, если не сможет объединиться для нападения на общего внешнего врага, найдёт выход в форме бунтов, экстремизма и восстаний.
В истории подобных примеров существует масса. Когда Римская Империя подчинила себе весь мир, спокойствие внутри неё было нарушено серией гражданских войн и кровопролитий. Когда Испания перестала быть державой-завоевательницей, организовывавшей экспедиции для создания своих колоний, произошло то же самое. К сожалению, между внешними войнами и внутренней борьбой существует обратная зависимость. Смысл этого достаточно ясен: в обоих случаях сдерживаемая агрессия пытается найти выход. Только благодаря тщательно разработанной суперплеменной структуре можно избежать и того, и другого одновременно.
