Они выбирали спящих наугад, останавливались в тени неподалёку и осторожно заглядывали в их сны. Чаще всего попадались кошмары – по всему лагерю одно и то же. Тем не менее иногда всё-таки удавалось обратить на себя внимание, и тогда Солнышко кратко объясняла, что война почти окончена и убивать больше не нужно. Поход в Ледяное королевство не состоится, но помочь должен каждый, передавая эти слова другим.
К земляным драконятам они вернулись перед рассветом, когда ночная тьма уже начинала рассеиваться. Торф, Стерх и крошка Охр крепко спали, сплетясь хвостами и крыльями, но Фазан и Камыш сидели у тлеющего костра в нетерпеливом ожидании.
– Мы сделали что могли, – шёпотом доложил Глин, пожимая брату и сестре лапы. – Надеюсь, скоро вы получите совсем другой приказ.
– А нам пора, – добавила Солнышко, – не то заметят ещё.
– Хотите полететь с нами? – спросил Глин.
Камыш со вздохом посмотрел на спящих.
– Нет, – покачал он головой. – То есть, конечно, хотим, но мы верны королеве и не хотим стать дезертирами. С удовольствием отправил бы с вами Охра или Торфа, но разве они нас бросят? Мы всегда вместе, так уж заведено.
– Извини, – потупился Глин. – Я бы тоже хотел остаться. Мало ли, вдруг всё-таки придётся воевать… чтобы вместе.
– Нам тебя очень не хватает, – кивнул брат.
Фазан молча покачала головой и принялась расталкивать остальных, чтобы они попрощались с Глином.
– Ничего, скоро увидимся! – бодро произнесла Солнышко, хотя и сама могла лишь надеяться.
– Берегите себя, – сказал Глин. – Я рад, что у вас есть Камыш.
Ещё раз обняв напоследок брата, он поспешил следом за Солнышком прочь из лагеря. Взлетать они пока не решались, чтобы не привлечь внимание часовых. От бессонной ночи болели глаза, крылья налились тяжестью.
Большинство костров почти догорели, но кое-где их снова разжигали, и в утреннем воздухе разносился аромат жареного мяса. Птицы на деревьях уже чирикали, но пока вяло, как будто ещё не совсем проснулись.
Продираясь сквозь жёсткий кустарник вверх по склону холма, Солнышко удивлённо обернулась. Позади слышались странные звуки, совсем не похожие на топот драконьих лап и звяканье оружия.
Это была песня.
Дракончики, не спите…
– Глин! – шепнула Солнышко. – Ты тоже слышишь, или мне кажется?
Он остановился и навострил уши.
Давно вам в путь пора!..
Голоса доносились снизу из долины – то тут, то там, на разных концах лагеря.
На смертный бой… чтоб стать судьбой…
Песня… странно тоскливая и тягучая, как тогда в Небесном дворце, вовсе не та бодрая застольная, что хрипло выкрикивала Цунами в пещере, чтобы позлить воспитателей. Когда небесные взяли драконят в плен, Солнышко посадили в клетку над залом, где пировала королева Пурпур со своей гостьей Огонь. Пели узники, прикованные к утёсам над ареной, и их голоса разносились по всему дворцу. Солнышко помнила то ощущение призрачной, неизъяснимой надежды, которое давали эти звуки, помнила изумлённый страх с ожиданием во взглядах стражников и бешеную ярость двух королев.
