Лучше всего читались отчеты, часто безграмотные, о самых выдающихся экспедициях Спасательной службы Доломитовых Альп. Часто встречались имена Вернера и Ханнеса. Пару раз попалось и имя Гюнтера. В хвалебной статье с черно-белой моментальной фотографией говорилось и о Манфреде Каголе, которому принадлежала идея центра.
На фотографии Вернер с торжественным выражением лица позировал перед только что купленным вертолетом «Алуэтт». От одного вида ярко-красного ЭК-135 у меня скрутило желудок.
7
В последующие дни я зачастил в один из баров Зибенхоха, «Лили», — заведение, где с деревянных распятий, развешенных по стенам, злобно взирал Иисус; кофе варили скверный и водянистый, а по углам, в пику защитникам дикой природы, были выставлены головы косули, оленя и горного козла.
В баре «Лили» собирались проводники и просто горцы, которые хотели хоть немного расслабиться и побыть в покое. Там подавали Bauerntoast[29], которым можно было наесться впрок на несколько дней, и всегда свежее пиво. Кроме того, никто не кудахтал в мобильный телефон и не восклицал, оглядывая эту конуру, как тут «живопи-и-исно».
Большинство завсегдатаев составляли пенсионеры, но не подумайте, что там было что-то вроде богадельни. Заходила туда и молодежь, даже подростки, приобщившиеся к жизни гор. Короче говоря, в «Лили» местные могли почитать «Доломитен», выпить пару (а то и четыре-пять) кружек пива и ругаться на двух языках, не думая, что это может оскорбить изысканный вкус туристов.
Я блистал. Слушая мои шуточки насчет Amerikaner[30], они надрывали от смеха животы. Я научился играть в ваттен[31]. Усвоил самые сочные словечки местного диалокта. Угощал пивом столь обильно, что оно лилось как вода, и делал все, чтобы завоевать расположение завсегдатаев. А главное, всячески остерегался раскрывать мои истинные намерения.
Однако я не слишком обольщался. Горцы в ответ на мои знаки внимания выказывали мне симпатию, но не удостаивали дружбой. Я был любезным, забавным, даже немного чудаковатым, и это как-то скрашивало их вечера — но не более.
Я был желанным гостем, ценился несколько больше, чем турист, но много меньше, чем местный житель, как и сказал Макс Крюн.
Эта компания увечных — редко у кого на руках было по десять пальцев: кто потерял их, карабкаясь на скалу (как это случилось с Вернером), у кого они попали под бензопилу, а кто и сам попросил их отрубить, чтобы не идти на военную службу, — принимала меня только благодаря моему свойству́ со стариком Майром, и я был уверен, что кто-то из них, а может, и все передавали бывшему начальнику Спасательной службы наши разговоры до последнего слова. Но я вел себя осмотрительно. Подготовил себе прикрытие. Как сказал бы Майк, следовал плану.
