В каюте Андрей рвал и метал. Выключил плеер Прошина, и теперь вместо лёгкой джазовой музыки слышен только его крик и топот ног. Ходил круг за кругом от стены к стене и ругал всех на свете. Начальство, за то, что послали на Марс неопытных салаг. Прошина и Чернова за то, что они влезли в это дело с Чановым. Чанова за то, что умудрился заблудиться и помереть в неудобное время. Странника за то, что тот прилетел сюда. Беглеца за то, что тот не выдумка эмпата, а вполне реальная угроза. Себя за то, что в юности выбрал эту проклятую профессию.
— И что теперь прикажете делать? Заварили тут кашу. Человек же погиб из-за вас. А мне теперь сообщить придётся об этом.
— Ну так сообщай!, — сказал Женя. — Ты уже давно должен это сделать. Этот человек, между прочим, уже и не человек вовсе! И Серёга предупреждал нас всех. И ты к нему не прислушался.
Глыба остановился посреди каюты и по-клоунски развёл руками:
— Ну извините. У меня чёткий приказ — найти и уничтожить Странника. Ни слова, знаешь ли, ни о каком Беглеце, ни о каком Чанове, ни о каких зомби! Это вы всё начали. Один в детектива играет, второй в инженера душ человеческих.
И снова стал нервно ходить туда-сюда.
— Если бы мне тогда эта долбаная книжка не попалась, то мы бы, наверное, сейчас так и не знали бы ничего о Беглеце, — заметил Чернов. — Искали бы себе спокойно Странника, в то время как какое-то чучело прямо под боком у нас готовило бы вселенский армагеддон.
Глыба остановился у иллюминатора, приподнял жалюзи и посмотрел в серовато-жёлтую муть урагана.
— Ладно, чёрт с вами. Вы готовы? К вечеру идём на Олимп.
— Андрей, какой Олимп?, — взвился Чернов. — Нам нужно на станции разобраться. В любую минуту может ещё кто-нибудь погибнуть. Кстати, ты ведь ещё не сообщил нашим о том, что здесь произошло? Знаешь, мне это не нравится. Ты, конечно, командир и всё такое, но это нарушение всех правил. Ты обязан сообщить командованию о том, что мы обнаружили и как погиб техник.
— Обязательно займусь этим, но немного погодя. — Глыба отстранился от окна. — Сначала доведу до конца начатое дело и выполню приказ.
Женя поднялся с кровати и приблизился к майору.
— Извини, Андрей, мы с тобой старые друзья, и ты мой командир…. Я тебя не узнаю, честное слово. Ты хочешь въехать в Берлин на белом коне? Нет, я тебя решительно не узнаю!
— Ну сообщу я сейчас об этом, и что?, — обозлился Глыба. — Человека уже не вернёшь, а работе этот факт может помешать. Не дай бог ещё комиссию сюда пришлют. Будут они тут под ногами путаться, мешать.
