Прошин думал завтра с утра пройтись по станции, прислушаться к людям. Может быть, пришелец, и правда, новое тело себе нашёл. Женя идею поддержал и добавил, что будет его сопровождать, вооружившись тяжёлым пулемётом, на тот случай, если бред Лафайета окажется не бредом.
* * *
Утром они отправились на охоту. Сергей почти уверен в том, что это не Странник, а кто-то другой. На Марсе, думал эмпат, находятся два чужака. Один сейчас теоретически мог обитать на МНС-1.
Над тем, куда идти, они долго не думали. В обсерваторию — Евсеев второй кандидат после Лафайета.
Паранорм придумал, как будет отличать чужака от человека. Стоит человека подтолкнуть, и в голове начинают роиться образы, по которым можно многое узнать из прошлого. А если чужака спросить о детстве, то тот даже при полном контроле сознания не сразу найдёт правильный ответ. Женя сомневался, что это сработает. Прошин, чтобы доказать обратное, предложил:
— Вот вспомни о том, что ты оставил дома…
Женя задумался и ответил:
— Ну, много чего…
— Опа, а я уже знаю…, — медленно произнёс лейтенант. — Миловидная блондинка… жена, наверное. Пожилой мужчина, немного на тебя смахивающий — отец. А вот матери я почему-то не вижу.
— А нету матери, умерла она, когда я ещё в школе учился, — ответил капитан и удивлённо добавил: — Ну… ты же нас читаешь, как книжку… С тобой рядом и думать-то ни о чём нельзя. А что ж ты в полицию не идёшь работать? Из тебя бы сыщик классный вышел.
— А не хочу я в полицию, мне и здесь нравится. Меня, может, романтика космоса пленила.
Они дошли до неплотно прикрытой двери, из которой тянулся через весь коридор толстый силовой кабель. Решено — на этот раз всё сделает сам паранорм, а Чернов с пулемётом — на подхвате. Если вдруг выяснится, что астрофизик никакой не астрофизик, если вдруг всё выйдет из-под контроля, то на сцену выйдет Чернов.
Сергей постучал и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь. И сразу увидел напуганное лицо астрофизика. Бледный, руки тряслись, как у алкоголика, зрачки бегали, как два теннисных мяча на корте. Лафайет ему уже всё рассказал.
Увидев особовского капитана с огромным крупнокалиберным «Витязем-спейсмодификат», Евсеев испугался ещё больше, а теннисные мячи перестали прыгать и глаза уставились в одну точку, застопорившись на чёрном зрачке ствола.
— Я хотел задать всего лишь один вопрос, — эмпат забурился в комнатушку и втянул за собой Чернова.
Прошин рассуждал так. Если пришелец и завладел телом человека, то не смог бы в полной мере сделать это с его памятью. Он бы не разобрался с ней и просто не понимал бы некоторых вопросов. Например, вопросов о детстве. Или о любви. Главное, задать вопрос позаковыристее и проследить за образами, что родятся в мозгу собеседника. И даже в том случае, если инопланетянин поймёт всё, то первым делом вспомнит именно своё детство… и свою любовь…
