— О ком еще? — вопросила Амбер. — О ком еще я могу говорить в такой момент?
Пора было вставать, возвращаться к столам и попытаться настичь Карен в гонке за лучшую концепцию, но почему-то никто не шелохнулся.
— Вы можете себе представить, что она сейчас в операционной? — спросила нас Амбер. — Я хочу сказать — вот в эту самую минуту. Кто-нибудь знает, на какое время назначена операция?
— Не думаю, что кто-то это знает, — откликнулась Женевьева.
— Прошлой ночью, — продолжала Амбер, — не знаю почему, но я пыталась представить себе, есть ли у нее любовник.
— А вот об этом я кое-что знаю, — заявила Женевьева.
Амбер вздрогнула.
— Что? Что ты знаешь?
— Что она встречалась с одним адвокатом.
— Откуда тебе это известно? Она тебе сказала?
— Нет-нет. Я видела их в ресторане, когда была там с мужем. Он знает этого парня. Они были адвокатами сторон в одном процессе.
— Ты видела их в ресторане? — заинтересовалась Амбер. — И как он выглядит?
— Он такой коренастый, если не ошибаюсь. Но не толстый. Сексуальный — производил такое впечатление. Мне они показались привлекательной парой.
— Ну и что случилось? Они до сих пор вместе?
— Понятия не имею. Я видела их только один раз в ресторане.
Последовало молчание. Вполне очевидно, все мы спрашивали себя: что делала Линн Мейсон, придя домой вчера вечером. Смотрела ли она телевизор или сочла это занятие бесполезной тратой времени? Какие у нее увлечения? Или она пожертвовала всеми своими увлечениями ради карьеры? Делала ли она зарядку? Сидела ли она на строгой диете? Были ли у нее в семье больные раком? Что у нее за семья? Кто были ее друзья? Что у нее с этим юристом? Что она чувствовала на пятом десятке, так и не выйдя ни разу замуж?
— Я думала позвонить ей вчера вечером и предложить отвезти в больницу, — сказала Амбер. — Вы себе можете такое представить? Она выдала бы что-нибудь типа: «Амбер, не звоните мне домой в одиннадцать вечера». Бип-бип-бип.
— Ой, не знаю, — покачала головой Женевьева. — Может быть, ее это тронуло бы. Помните ее день рождения? — Мы к дню рождения Линн сделали рекламный ролик, смонтировав хвалебные высказывания всех сотрудников в ее адрес. — Она была очень тронута тогда, — напомнила Женевьева, — Думаю, мы недооцениваем ее человеческие качества.
— Трудно их оценивать, — сказал Бенни, — На нее посмотришь — жуть берет.
— Не могу себе представить ее на свидании с кем-нибудь, — ухмыльнулся Ларри.
Снова последовало молчание. Потом Женевьева спросила:
