Дискуссия между Тиндалем и Бастианом относительно достоинств микробной теории постоянно возвращалась к вопросу о спонтанном зарождении. Важно было понять, действительно ли Пастер доказал существование переносимых с воздухом микробов. Тиндаль попытался опровергнуть результаты Бастиана, поскольку Хаксли был невысокого мнения об экспериментальных возможностях Бастиана. Этот вопрос сильно волновал Тиндаля: то, что Хаксли списывал на низкое качество эксперимента, он счел намеренным искажением результатов. Под нажимом Тиндаля в дело вмешался Пастер, который в июле 1877 г. написал Бастиану письмо, отражавшее не только глубокую заинтересованность Пастера данным вопросом, но и боевой настрой, плохо совместимый с традиционным представлением об этом великом французе как о хорошо воспитанном и благодушном человеке: «Вы знаете, почему для меня так важно бороться против Вас и победить? По той причине, что Вы – один из главных сторонников той медицинской теории, которую я считаю чрезвычайно вредной для искусства врачевания, – теории о самопроизвольном возникновении всех болезней».
Хаксли в основном оставался в стороне от дебатов, однако многие его коллеги с удовольствием в них включились. Наиболее яростным критиком Бастиана стал молодой зоолог Рей Эдвин Ланкастер, позднее – один из самых влиятельных эволюционистов начала XX в. Достаточно злобный комментарий «Начал жизни» был опубликован в журнале Quarterly Journal of Microscopical Science, в котором Ланкастер назвал Бастиана «загипнотизированной жертвой заблуждения». По его мнению, «такие заблуждения являются весьма интересным психологическим явлением, и только когда мы получим ясное представление о докторе Бастиане как об аномальном психологическом феномене, мы сможем правильно оценить сделанные в данной книге утверждения»[39]. Злобность нападок на Бастиана из лагеря дарвинистов сильно озадачила многих ученых из более широкого круга последователей эволюционной теории, особенно тех, кто наблюдал за развитием событий из-за рубежа.
Наконец, чтобы найти окончательные доказательства, Тиндаль решил сделать нечто такое, что для него, как для физика, было весьма решительным шагом. Он спланировал биологический эксперимент, с помощью которого хотел опровергнуть результаты Бастиана. Он понимал, что важнее всего предотвратить загрязнение образцов передающимися по воздуху микробами, для чего Пастер в свое время придумал знаменитый сосуд с горлышком в форме лебединой шеи. Идея Тиндаля заключалась в том, чтобы создать среду с «оптически чистым воздухом». Он сконструировал лабораторный шкаф со стеклянным смотровым окошком. Стены и дно шкафа были покрыты липким глицериновым раствором. Это покрытие играло роль современной липкой ленты для сбора пыли, так что вся пыль и, вероятно, микробы должны были к нему прилипать. В этом шкафу Тиндаль проанализировал различные растворы, пытаясь обнаружить в них признаки спонтанного зарождения жизни. Однако он не получил желаемых результатов. В каких-то пробирках, на самом деле, появлялись микроорганизмы. Пытаясь понять причину происходящего, Тиндаль обнаружил нечто, что, казалось бы, могло пролить свет на долгую и противоречивую историю изучения спонтанного зарождения, начавшуюся с момента обнаружения микроорганизмов Левенгуком. Он нашел устойчивые к нагреванию споры, которые могли переживать воздействие высокой температуры, названные спорами Коха – в честь немецкого бактериолога Генри Германа Роберта Коха. Тиндаль предложил метод уничтожения спор путем многократного нагревания (метод тиндализации), используемый и в наше время.
