Вызвали в одну из комиссий и меня. Не зная за собой никаких грехов, я пришел одним из первых. И принес, как мне было приказано, подписанные во время войны контракты. Председательствующий бегло просмотрел их, остановившись на странице, где были отмечены мои заработки. А затем отправил контракты по кругу, и каждый из членов комиссии очень внимательно изучал злополучную страницу. Наконец, приступили к допросу.
- Вы работали на "Континенталь"?
Так вот что их интересовало! Мой собеседник был плохо информирован.
- Нет, -- ответил я.
- Но вы подписали с ними контракт!
- Верно... Но фильм для них не снял.
- В самом деле?
Мне вернули мои контракты. Наступило молчание. Я понял, что беседа окончена, так по-настоящему и не начавшись.
Спустя несколько дней я узнал, что мне вынесли выговор за сотрудничество с "Континенталь". Тогда как другие мои коллеги, снявшие по нескольку фильмов для этой компании, ничуть не пострадали. Меня наказали за несодеянное. На самом деле мне ставили в вину то, что я снял во время оккупации две картины, которые имели успех. Не уверен, что участников этого спектакля беспокоила судьба агонизировавшего французского кино. Чем хуже -- тем лучше, так они полагали.
С уходом оккупантов и последовавших за ними вишистов были отменены и расистские национальные законы. Благодаря этому я сумел внести в титры "Вечерних посетителей" и "Детей райка" имена Траунера и Косма.
Однажды, будучи проездом в Париже, со мной захотел встретиться Александр Корда. Он предложил мне контракт на три картины -- снимать их предстояло в Лондоне. Я поставил два условия: один из фильмов должен быть сделан на французском языке, другой я хотел снять с помощью только что разработанной системы "Техниколор". Корда ответил, что французский фильм имеет мало шансов оказаться рентабельным, что же касается "Техниколора", то в мире существует всего три или четыре камеры этой системы и вряд ли удастся получить одну из них для Марселя Карне.
Наш контракт не был подписан. Я совершил самую крупную ошибку в жизни: трудности, с которыми я столкнулся, оставшись работать в родном отечестве и презрев лестное предложение Корды, подтвердили это...
Но тогда, в 45-м, я видел будущее в розовом цвете. Во Францию вернулся Жан Габен. Он не скрывал свою связь с Марлен Дитрих. Их всюду видели вместе. Говорили, что она победила исполнителя роли Пепе своим кулинарным искусством. Лично мне так и не пришлось проверить точность этой информации.
