Шагая по прекрасным мраморным коридорам дворца, троица магов успела перекинуться несколькими фразами, благодаря которым Алексей с гордостью узнал, что почетному инквизитору крайне импонируют устройство ордена и структура званий Ригира. Так же, Максимилиан очень надеялся на то, что Прокуратор будет соответствовать своему высокому титулу.
Надо отметить, что общаться на латыни, таком формализованном языке, для молодого мага было немного непривычно, но крайне занимательно и с каждой фразой затягивало все больше. Дорога на второй этаж дворца не отняла много времени, и как выяснилось, троицу магов там уже действительно заждались. Заждались настолько, что у дверей своего собственного кабинета их лично встречал сам Прокуратор. Он был облачен в величественные церемониальные одежды и максимально сосредоточен. Прелестная секретарша, совсем недавно назначенная на свое место, с завороженностью кролика перед удавом, совсем не моргая своими большими нежно-голубыми глазами, затаив дыхание наблюдала представшею перед ней картину. На ее памяти подобное было впервые.
При встрече первым слово взял Магистр ордена и Прокуратор Ригира, Фердинанд фон Гомпеш цу Болхейм. К удивлению всех, кроме достопочтенного инквизитора, маг сразу же начал беседу на латыни:
— Господа, пройдемте! Максимилиан де Хелльсинг, я полагаю? Очень рад нашему знакомству. Это честь для всех нас принимать гостя подобного… ранга.
После искусно выдержанной паузы, Высший маг на несколько мгновений перевел взгляд на секретаршу:
— Юлечка, меня никому не беспокоить!
Повинуясь, или же принимая жест Прокуратора, приглашающий проследовать в кабинет, все маги прошли внутрь помещения, после чего Андрей Павлович звучно запер за собою дверь. Разговор, по-видимому, предстоял серьезный.
В самом кабинете инициативу на себя взял старший инквизитор. Кивнув в знак приветствия, суровым голосом мужчина начал свою речь:
— Для меня честь посетить Северную Пальмиру. К сожалению, в некоторых магических кругах ее все чаще именуют «Алой», считая тем самым, что местная организация вампиров полностью взяла город под свой контроль. Искренне надеюсь, что это не так! Ведь в противном случае мне придется покинуть Санкт-Петербург. Я привык сражаться за места, которые еще можно спасти. В которых еще жива душа! Поэтому, позволю себе спросить:
«Aut quo vadis, Procurator?»[32]
Прокуратор сел на кресло и нахмурился. Он прекрасно осознавал всю серьезность сложившейся ситуации. Инквизитор продолжил:
