— Хорош истерить! — прикрикнула с велотренажера Юля. — Надоели, ноете и ноете. Будешь себя так вести — точно подохнешь! Еще и нас всех за собой потащишь.
— Да пошел ты! — огрызнулся Игорь.
Холопова хмыкнула. Да, когда она кого-нибудь раздражала, к ней обращались в мужском роде. Но ее это никогда не трогало, сейчас она куда больше походила на мужика, чем этот развесивший нюни слюнтяй. Ну это разве мужик? Плачется на бабском плече и огрызается с бабами!
— Сопли собери. Или откажись от высадки, если боишься, — спокойно посоветовала Юля и ушла в душ.
Нет, от высадки отказываться — последнее дело, поезд уже ушел. Откажешься — не получишь за дальнюю экспедицию ни рубля. А по возвращению переведут тебя в штрафные войска, и будешь по одиннадцать месяцев в году охранять за сущие копейки планеты-тюрьмы да планеты-заводы.
Высадке быть, однозначно. Ведь даже в случае гибели — супруга получит страховые выплаты, соизмеримые с самой оплатой за участие в экспедиции.
Рита тоже согласилась ради денег. Если их экспедиция все-таки выполнит свою миссию, они получат такую выплату, что Паршковой хватит поставить дочку на ноги, и даже чтобы она ни в чем не нуждалась ближайшие лет десять. А сама Рита устроится обратно в колониальные войска на планету, где растет дочка.
Только бы удалось вернуться живой…
5, Потапыч, складские помещения. 26.06.2087 14:30
Подготовка к спуску шла полным ходом. Проводился технический осмотр транспорта и вооружения, загружались запасы еды и топлива, комплектовалось военное и научное оборудование.
Ефрейтор Ефимов Ефим с половиной четвертого отделения был приставлен к бронированному грузовику «А», и в данный момент они загружали запасы консервов и сублимированного хлеба. Ефим взялся за очередной ящик, и услышал хруст пластмассы. Пластиковые стенки стали расходиться в стороны, содержимое норовило проскочить в расширившиеся щели, и Ефим поспешил поставить ящик на место.
— Да что с ними такое?! Уже третий, — возмутился он.
— Ты п-под низ бери. И н-нормально, — посоветовал Ишимов Макс, который вместе с Ефимом устанавливал груз внутри кузова.
— Да я уже понял, — вздохнул Ефим и вновь склонился над ящиком.
— Все, последний! — Грошев грохнул очередную ношу о пол кузова и вытер пот со лба.
— Как последний? — засомневался Ефим. — Еще… м-м-м… двадцать штук как минимум.
Из склада вышли Осипов Остап и Невзоров Максим, носивший прозвище «Чебурек». Как оно к нему пристало, не помнил никто. Невзоров был на все сто процентов русским и равнодушно относился к чебурекам как к еде.
