Ратмир, гикнув, перерубил очередной канат и отер пот со лба рукавом. Огромный противовес рухнул вниз, со страшным скрипом поднялось длинное коромысло, посылая свой снаряд прямо в гущу шатров, раскинувшихся внизу. Только заряжен порок был в этот раз не каменной глыбой – в лагерь язычников, кувыркаясь в воздухе, полетели мертвые тела Батыевых воинов.
Страшным градом посыпались они на крыши майханов, вызывая ужас и панику у мечущихся спросонья степняков. Ратмир рассмеялся, в жестокой радости глядя, как гибнут его мучители от огня, воды и камней с неба. Пламенем мести пылали глаза могучего старика, вершившего расплату за годы, проведенные в полоне.
Внезапно стрела с черным оперением вонзилась в деревянное колесо рядом с рукой Ратмира. Тот оглянулся и увидал, что из леса неумолимо, словно горный оползень, на них идет тяжелая конница кочевников, вооруженная короткими луками, копьями и арканами. Старик помянул черта и во всю мощь широкой груди закричал, созывая бойцов.
– Татары! Отходим с боем! Поджигай пороки!
Но всадники уже скакали между камнеметов, топча копытами и пронзая копьями пеших рязанцев. Некоторые успевали перед смертью вылить на осадные машины пару ведер черной смолы и швырнуть следом горящий факел. Пороки загорались один за другим, как погребальные костры для русичей, наполняя воздух невыносимым жаром. Ратмир ударом палицы сбил с ног лошадь вместе со всадником и еще раз громогласно скомандовал:
– Отходи к реке! Им по бурелому не пройти!
Пламя скоро добралось до горшков с греческим огнем, ухнул взрыв, разделивший пылающей стеной Ратмира с десятком выживших и их преследователей. Беспомощно глядя сквозь огонь, как из последних сил обороняются оставшиеся дружинники, они отступили к Оке, чтобы соединиться там с отрядом Коловрата. Позади слышались треск пламени и звуки жестокой битвы.
Байджу проследил, чтобы китайских мастеров хорошенько отхлестали нагайками, прежде чем они начнут разбирать тлеющие завалы в поисках исправных машин и уцелевших припасов. Жаль, что этих собак нельзя посадить на кол прямо тут, на месте их предательства. Они еще должны послужить Бату-хану в этом походе. Но ничего, они получат свое позже. Хуже было с проклятыми урусами. Как ни старались его воины, живыми удалось взять только пятерых, да и те были до того изранены, что вряд ли могли выдержать серьезную пытку. Что же, когда их жилы намотают на дыбу, они расскажут, где скрываются остальные бунтовщики. И тогда пленников будет достаточно, чтобы Субудай остался им доволен.
