Мунгал выронил саблю и с криком упал в снег, хватаясь за рассеченный по всей ширине тулуп. Крови не было – из-под лохматой овчины поблескивали начищенные металлические бляшки. Новая кольчуга, снятая с убитого уруса, спасла ему жизнь. Однако падение выбило из Астая дух. Грудь чудовищно болела, но валяться было некогда. Опершись на руку, мунгал попытался встать, только вместо этого взвыл от боли – один тяжелый сапог придавил его ладонь к земле, а кованый каблук второго с хрустом врезался в грудную клетку. Астай рухнул на спину, а над ним навис залитый кровью демон.
Демон смотрел тусклыми голубыми глазами, в которых не отражалось ничего. Даже ненависти или жажды крови. Только пустота. Такие глаза бывают у мертвецов. Но этот мертвец тяжело дышал и сжимал в руке длинный меч.
– Ты пожалеешь об этом! Великий хан такого не прощает! – завопил от страха Астай.
Демон нахмурился и глянул на грудь поверженного врага. Звенья и бляшки новой кольчуги снова блеснули, а в ответ им блеснули и глаза Коловрата – такой доспех ковали на княжеской кузнице для гридей.
Взмаха меча Астай не заметил.
На отсеченную голову Евпатий даже не взглянул. Он посмотрел по сторонам, выискивая новых врагов, и увидел, что у него за спиной их не меньше тысячи.
Спасибо тебе, Господи!
Кровь снова забурлила, исторгая из горла звериный рев, и Коловрат рванулся навстречу новой битве.
– Он их порубил! – крикнул кто-то в толпе, и многоголосица подхватила:
– Слава Коловрату! Слава Евпатию Неистовому!
Рязанцы и дружинники зашумели в восторге, улыбаясь и хлопая друг друга по плечам. Но через несколько мгновений здравицы затихли, сменившись недоуменным молчанием, а затем и вовсе криками страха.
– Он идет на нас! Господи спаси и сохрани! Остановите его кто-нибудь!
Покрытый кровью богатырь приближался, размахивая мечом. Сквозь оскаленные зубы доносился утробный рык. Красная пелена застилала ему глаза, и сквозь нее проступали только смутные силуэты. Их было много, они источали страх, и это было правильно. Пощады не будет. Всякий, кто встанет на пути, умрет. Святый Боже в милосердии своем даровал ему последнюю отраду – забрать с собой на тот свет как можно больше врагов. И Коловрат с благодарностью принял подарок.
– Евпатий, стой! Остановись! – раздался откуда-то хриплый крик. – Мы же свои!
Каркун, расталкивая дружинников, бросился навстречу командиру. Он поднял руки над головой и встал между рязанцами и надвигающимся кровавым смерчем.
