Мы лежали в кустах у самого периметра базы. Всё выглядело совсем, как на спутниковых картах. Сначала шло внешнее ограждение из металлической сетки, густо опутанной колючей проволокой. Кое-где она изрядно проржавела и покосилась. Кое-где висели грозные таблички «Ограждение под напряжением».
Странно, но с того самого момента, как антенна оказалась в нашем поле зрения, меня не отпускало ощущение дежавю, словно я уже не раз был здесь.
В одном месте в ограждении не хватало секции, логика подсказывала пройти здесь. Логика — плохой помощник в Зоне. И верно, приглядевшись, я заметил как дрожит над проломом воздух — «комариная плешь» (или, по-научному, «гравиконцентрат»). Обычно, она хорошо заметна. В области аномалии не растёт трава, а на бетоне или асфальте ее почти не видно.
Андрей поправил очки и стал разглядывать «плешь».
— Я про них читал. Там гравитация в сотни раз больше… — он осёкся.
С обратной стороны ограждения, метрах в трёх, лежал человеческий скелет. Белые рёбра пробились сквозь истлевшую одежду, потрескавшаяся от времени резиновая маска облегала череп.
— Что с ним случилось? — глухо спросил Андрей.
— Придавило, — мрачно ответил Гарик. — Видать, один шёл.
— Придавило? — переспросил Андрей, но никто не стал ему пояснять — и так всё было ясно.
«Комариная плешь» убивает по-разному. Обычно, человек делает шаг и превращается в кровавую кашу. Но бывает, гравитация вокруг концентрата нарастает постепенно. И человека сплющивает, но не давит на смерть. Он просто лежит и не может пошевелиться. Если идти с товарищем, то есть небольшой шанс, если нет — то это смерть, очень медленная и мучительная, от жажды, от потери крови, от удушья.
Гарик прищурился, примерил в руке гайку и бросил почти в самый центр аномалии.
Земля вздрогнула. Грохнуло так, словно упала не гайка, а целый железнодорожный состав. В земле на места падения образовалась изрядная вмятина.
— Гарик, не нужно так делать, — одёрнул его Семён.
— Да ладно, не опасно ведь, — возмутился Меломан, но тут же стушевался.
По мёртвому телу бедолаги, застрявшему в аномалии, словно прошла рябь, кости затрещали, сминаясь и вдавливаясь в крошащийся бетон. Через мгновенье на месте истлевшего тела остался лишь силуэт.
— Не надо ничего в концентрат бросать, — буркнул Семён, — он от этого растёт. Не знаешь что ли?
Меломан буркнул что-то невнятное и одел наушники. Мы пошли дальше вдоль периметра и вскоре нашли участок, где в сетке был вырезан проход. Пространство между внутренней и внешней оградой было забетонировано. Очевидно, когда-то здесь ходили патрули, но сейчас было пусто. Только кое-где в щелях между плитами торчали пучки травы.
