Дженна покачала головой. Затем покосилась на Сая, тем самым давая понять, что это не ее идея.
– Мы не стукачи, – сказал Сай.
Он положил руку на плечи Дженны и потянул ее за собой.
«К черту все», – сказала я себе и решила направиться в администрацию. Добравшись туда, я заискивающе улыбнулась Глэдис и постучала в папину дверь. Она была приоткрыта, и в щель проникал запах свежесваренного кофе.
– Входите, – сказал он. – О, Блайт. Привет! – Он посмотрел на часы, висящие на стене: – Почему ты не в классе?
Я проигнорировала его вопрос:
– Ты знаешь, что Сай Мейсон серьезно наказан за то, что вылил йогурт парню на голову?
Отец переплел пальцы и склонился к столу:
– Да. Заместитель директора Хинклер только что упоминала об этом. А что?
– Сай сделал это, чтобы защитить меня. Тот парень швырялся в меня едой и попал мне в грудь картофельным шариком, покрытым кетчупом. Он забрызгал всю мою одежду.
– Кто-то кидался в тебя едой?
– Да. Какой-то кретин, у которого, как у неваляшки, нет и намека на шею. Парни, сидевшие с ним за одним столом, посчитали, что это просто уморительно.
Папа нахмурился:
– Мне жаль, милая. Надо было вчера рассказать мне об этом.
– Ну, я говорю об этом сейчас. Так ты можешь аннулировать решение заместителя и отменить наказание Сая? Он после школы сидит с младшей сестрой.
Отец поднял чашку с кофе и отклонился на спинку стула, от чего тот заскрипел.
– Прости, но я не сделаю этого.
Я не могла понять, что ощущаю: неверие, разочарование или замешательство.
– Не сделаешь? Почему?
Отец отпил кофе и пару мгновений молчал.
– Потому что так не делается. Сайрус Мейсон совершил деяние, которое требует наказания. И неважно, почему он его совершил. Мне жаль его сестру, но ему стоило подумать об этом заранее. К тому же, даже если бы меня не устраивало то, как заместитель Хинклер справилась с ситуацией, я бы не подорвал ее репутацию. Дисциплина среди учеников – ее юрисдикция. И я считаю, что она принимает верные решения.
Я скрестила руки и сердито посмотрела на него:
– А парень, который швырялся в меня едой? Он тоже наказан, верно?
Еще один глоток. Снова молчание.
– Я могу спросить об этом дежурного, учителя, но та, насколько я осведомлен, не рассказывала об этом Хинклер. Поэтому сомневаюсь, что она что-то видела.
– Разве моего слова недостаточно?
Отец поставил чашку на столешницу, на которой и так уже было несколько кофейных кругов. А ведь он такой организованный и аккуратный.
Или я так думала.
