Будучи создателем искина, Макс знал о его, точнее — о «ее» предрасположенности. Возраст искина был невелик — всего один год и восемь месяцев, но этого времени было вполне достаточно для формирования виртуальной личности, уровень развития которой соответствовал человеку двадцати двух — двадцати пяти лет, — вполне достаточный для самоопределения возраст.
Как сообщали результаты исследований в области искусственного интеллекта, которые Макс «позаимствовал» из базы данных одного исследовательского института корпорации, в большинстве случаев, искин идентифицирует свою «половую принадлежность» либо как противоположную полу своего создателя, если собирается использовать кибер-аватар, либо как нейтральную.
— Все зависит от характера объятий… — парировал Макс.
Покончив с завтраком, он вернул поднос в окошко комбайна и, снова усевшись на прежнее место, отпил из чашки уже остывающий кофе.
— Клэр, подключи, пожалуйста, компьютер.
— Подключаю…
Нейроинтерфейс сообщил о подключении и домашний компьютер тут же запросил пароль. Макс мысленно кликнул по возникшему перед ним ключику и соединился со своим домашним компьютером (с настоящим компьютером, а не с той эмуляцией, по которой Макс позволял рыскать полицейским программам корпорации и всяких там блюстителей авторских прав).
Факт создания искусственного интеллекта, хотя и являлся преступлением, но таким преступлением, на которое руководство компании, в которой работал Макс, могло бы и закрыть глаза. И даже более того, — создание искина в домашних условиях непременно привлекло бы внимание руководства компании на талантливого сотрудника — на такое способен далеко не каждый рядовой программист. Такие сотрудники ценятся. Но…
Но, у полиции при этом непременно возникли бы вопросы: откуда у простого программиста появился дома компьютер, мощность которого позволяет создавать среду для рождения и развития искина?; зачем этому программисту понадобился дома свой искусственный интеллект?; не занимается ли этот специалист шпионажем в пользу конкурентов?; не занимается ли этот специалист разработкой нелегального программного кода? и еще много других вопросов.
Если бы Максу при этом удалось отмести все подозрения и убедительно доказать, что его домашний суперкомпьютер, не уступающий по мощности его рабочей машине (а по объему виртуальной памяти и вовсе превосходивший последнюю), оказался в его квартире легально и имеет все необходимые разрешения, то, возможно, вопросов бы больше не последовало. Но, история появления в его квартире суперкомпьютера была делом темным. К тому же, за обнаружением суперкомпьютера неизбежно последует и обнаружение взлома энергосистемы башни, — чтобы скрыть реальное энергопотребление сверхмощного компьютера (потребляющего едва ли не на порядок больше энергии, чем требуется обычной домашней машине) Максу пришлось внести «маленькие корректировки»… За всем этим последовало бы главное: Максу пришлось бы убедить агентов ГОАП — Гильдии охраны авторских прав, в том, что он не имеет ни малейшего отношения к нелегальному коду. И вот тут его ждали бы настоящие, большие неприятности…
