С другой стороны стола, заставленного едой на вынос, вышеупомянутый Торговец откидывается на спинку стула, широко расставив ноги. На его лице читается высокомерная красота, а во взгляде распутность и царственность. Десу не хватало только короны.
Я скольжу взглядом вокруг. Официальная столовая Деса выглядит практически фантастически. На спинках стульев вырезаны различные сцены из сказок, по моим догадкам. Над нами горят свечи в чеканной бронзовой люстре, а стены расписаны пейзажами лунного сада. Трудно представить, что этот мужчина — этот стервец — поручил спроектировать свою столовую именно так. Выглядело так, словно здесь — как в микроволновке — взорвались яйца. Гламурные и утончённые, но всё же яйца. Сидя, закинув ноги на стол, я беру коробочку с «Ло Мейн»[6]. Втыкаю в еду палочки и умело наворачиваю на них лапшу. Я замираю, не успев прожевать её, когда понимаю, что Дес наблюдает за мной с зачарованным выражением лица.
— Что? — Я смотрю себе на грудь, желая убедиться, что не испачкала одежду.
Это Торговец придумал заказать что-то китайское, но сам не притронулся к еде, когда мы сели.
— Ты изменилась.
Я ведь изменилась, правда? Что-то за это время меня закалило. Возможно, уход Деса, возможно, работа, а возможно то, что я повзрослела.
Я смотрю на него.
— Мне следует обидеться?
— Совсем нет, ангелочек. Я нахожу все версии тебя довольно… интригующими.
Интригующим. Можно и так выразиться. Я выгибаю брови, вновь начав ковыряться палочками в коробке.
— Ты не изменился, — говорю я.
— Мне следует обидеться на это? — Дес вторит моим словам резче обычного.
Я ставлю белую коробочку и отталкиваю её от себя.
— Нет, — говорю я.
Ему не следует обижаться, но я должна волноваться. То же, что заставило меня влюбиться в него много лет назад, вновь подкрадывается.
— Хм-м-м, — тянет он, удерживая мой взгляд в течение нескольких секунд.
Затем машет рукой, и коробочки исчезают с темного деревянного стола.
— Ты ничего не хочешь? — спрашиваю я.
— Я не голодный.
Тогда зачем сидит здесь со мной?
— Тебе не обязательно сидеть со мной, — бросаю я. — Я больше не надоедливый подросток.
Меня передёргивает от воспоминания о той девочке, которая легкомысленно собирала бусины Торговца, чтобы провести с ним несколько часов.
— Поверь, я это понимаю.
Между нами разливается тишина, так отличающаяся от прежней. В прошлом она была такой комфортной. Чёрт, бывали вечера, когда я просила его остаться, и мы совсем не разговаривали. Но теперь у обоих есть неразрешённая проблема.
