Спокойной ночи. До завтра. Всегда твой Рико.
Мехико
Воскресенье, 19 октября 1919 года
13 часов
Моя дорогая Дора!
Мне так и не стало легче после того, как я написал тебе. Боль сильно беспокоит меня, и сегодня утром я думал, что больше не выдержу. Вот уже три дня, как я страдаю и ничто не помогает мне. Представь себе, в каком состоянии я пойду в два часа петь «Самсона». Еле дышу, в горле комок, все нервы напряжены. В темени как будто что-то постоянно горит. Веки тяжелые. Нет никакого желания делать что-либо. Боже мой, что же делать? Что за наказанье!
Не хочу больше надоедать тебе моими горестями.
Вечно твой Рико.
19 октября он пел Самсона на арене «Торео». Он очень плохо чувствовал себя и в телеграмме писал, что когда выходил на сцену, то молил, чтобы разразилась гроза. Но небо было совершенно чистым. Он вышел петь, даже не распевшись. К его большому удивлению, «все прошло хорошо».
Мехико
Понедельник, 20 октября 1919 года
16 часов
Моя дорогая Дора!
Каждую минуту я считаю оставшиеся дни. Еще три недели, и я навсегда буду с тобой.
...Твое письмо сразу же принесло мне облегчение. Я поднялся наверх, где принял ванну и отлично пообедал. Пунцо приготовил хороший обед. Со мной обедали импресарио и Далила. Они просили меня спеть в концерте на следующей неделе. Они не объяснили, что это будет за концерт, и я ответил неопределенно. Как поживает наша Пушина? Не беспокоит ли тебя? Ты придумала имя? Что ты думаешь об именах: Фьора, Флора, Флорина, Флориана, Эрминлинда? У нас есть время, чтобы выбрать имя, если тебе не нравятся эти. Прощаюсь с тобой, потому что меня ждут внизу. Нежно обнимаю. Твой Рико.
Букарелли, 85, Мехико
21 октября 1919 года
20 часов
Моя Дора!
Сегодня, проснувшись, привел себя в порядок и вышел прогуляться. Двое каких-то джентльменов буквально силой затащили меня к себе в машину и повезли кататься.
В двенадцать часов я пошел к парикмахеру, а в два был уже дома. Во время ланча за столом сидело восемь человек. Нас четверо и четверо джентльменов, пригласивших меня смотреть табачную факторию... В восемь часов я вернулся и нашел твое письмо. Почему ты не пишешь «целую»?
Я так люблю тебя, дорогая. Целую. До завтра. Доброй ночи. Твой Рико.
Букарелли, 85, Мехико
22 октября 1919 года 19.30
Моя милая Дора!
Пословица говорит, что хороший день начинается с хорошего утра. Верно и обратное. Плохо начавшийся день так же плохо кончается. В половине десятого мы отправились в театр, где была приготовлена ложа, убранная цветами. Спектакль начался, и в момент наибольшего успеха артистка-бенефициантка поблагодарила публику и предложила приветствовать великого певца - Карузо. Мне устроили грандиозную овацию. Я был вынужден подняться и поблагодарить публику. Мы оставались там до половины двенадцатого, после чего пошли домой. Ни музыкально, ни актерски ничего интересного не было. Плохие голоса, заурядные испанские танцы. Я переживал по двум причинам. Во-первых, болела голова, а во-вторых, жаль потерянного времени, которое я мог бы уделить тебе. Ты тоже была бы разочарована, если б оказалась там. В два часа я пришел в театр, где состоялась репетиция «Паяцев». В четыре часа обедал дома. Во время обедая разговаривал с одним джентльменом, который собирался писать статью обо мне. В пять часов я отправился к приятелю мистера Стефанини, чтобы прослушать его сестру и высказать свое мнение. Получилось нехорошо, потому что я сказал правду о голосе девушки. Она горько разрыдалась, поставив в очень затруднительное положение меня и всех присутствующих. Не представляю, как я вышел из этого положения, но все-таки вышел. Представь себе! Она хотела, чтобы я дал концерт в ее пользу, дабы она могла заплатить за учебу. Я чуть не подрался с ее братом, когда тот вдруг рассмеялся мне в лицо, выходя из дома. Я не понял, когда он сказал: «Мистер Карузо, вы не представляете, как я вам обязан», — но он объяснил, что теперь она не будет считать себя исключительно одаренной. Мы посмеялись и разошлись по домам. Дома я нашел два твоих послания, касающихся анонимных писем. Я пришел в ярость и проклинал этого собачьего сына, который омрачает наше счастье. Это должно быть тот же самый человек, который и раньше присылал нам анонимные письма. Кто-то занимается сочинением нелепостей, чтобы причинить нам боль и поссорить нас. Ерунда. Мы должны радоваться, что у нас много врагов. Это убеждает нас в том, что другие завидуют нашему положению и счастью. Конечно, все это сначала неприятно, но если подумать, почему люди так поступают, мы должны радоваться и смеяться над ними.
