— Бомбили, — объяснил шофер. — Должно быть, Минск. Сволочи!
Вскоре стали видны силуэты большого города. Он был охвачен пожаром и так же, как все вокруг, казался неживым и пустынным.
Они, не снижая скорости, въехали в улицы, но и там не увидели людей. Пахло гарью и дымом. Их обдавало теплом, и шофер невольно переключил скорость.
«Но где же все-таки люди?» — подумал Сафронов.
И тут увидел человека, идущего по обочине дороги навстречу им. В руке человек нес обыкновенный деревянный стул. Это было удивительно: пожарища, пустынный город и один-единственный человек со стулом в руке.
— Притормози-ка, — приказал Сафронов.
Шофер посигналил и притормозил машину.
Сафронов помахал человеку. Тот осторожно подошел, поклонился и молча посмотрел на советского офицера. Сафронов разглядывал незнакомца. На нем был прожженный пиджак, лицо обросшее, неопределенных лет.
— Вы что, местный? — спросил Сафронов.
— Да. Буду местный.
— А куда же идете?
— А я не знаю.
— А почему со стулом?
— Та устанешь, так посидеть.
— Сейчас лето, на земле можно.
— Не можно. У меня радикулит.
Человек не был ранен, но Сафронову захотелось оказать ему помощь. Это, конечно, было невозможно, да и чем ему помочь?
— Ну, счастливо, — сказал Сафронов и кивнул шоферу, чтобы ехал.
Снова они мчались среди ночи. И Сафронов все не мог успокоиться после этой случайной встречи.
«Это ж надо. Ничего, кроме стула. Он сейчас для него самое важное. У него радикулит, и он боится застудиться… Кто же он, этот человек? Где его дети, жена, близкие?..»
И тут Сафронова полоснула новая мысль: «А Лепика-то я хотел отчислить из взвода. А может быть, отчислил бы — так жив остался?»
И он понял, что все время именно эта мысль угнетала его. Он будто чувствовал свою вину перед ним, хотя никакой его вины перед погибшим санитаром не было. Но вот это сознание «если бы…», как видно, не давало ему покоя.
Впереди идущие машины начали сворачивать в лес и, не углубляясь в него, остановились. Послышались голоса людей. Команда НШ:
— Замаскировать машины! Командиры взводов, ко мне!
Сафронов открыл дверцу, спрыгнул на землю и пошел на голос.
Идти было непросто. Лес был необжитый. Сделав несколько шагов, он споткнулся о поваленное дерево и чуть не упал. Постоял, пригляделся и двинулся осторожно, почти ощупью, как слепой.
Приказания отдавал комбат:
— Примерно здесь развернемся. На рассвете уточним место. Этим займется капитан Чернышев. Я еду обратно. Нужно помочь госпитальному взводу. А сейчас спать повзводно.
