Они сидели посредине палатки у столика с лекарствами. Ранеными занимались санитары. В палатке было уже мрачновато, но света еще не зажигали.
Наступило относительное спокойствие. Только раненный в живот, лежащий в дальнем углу, громко сосал смоченную водой салфетку. Остальные прислушивались к музыке. Звуки баяна долетали сюда, наводя солдат на добрые, щемящие сердце воспоминания.
— Тебе не пора? — спросила Галина Михайловна.
— Я до утра могу.
— Ну что ты, — сказала она, хотя ей было приятно, что он рядом, и в душе она молила, чтобы эти минуты длились как можно дольше.
Задорный краковяк долетел до палатки, и Галине Михайловне показалось, что это ее счастье пляшет и радуется вместе с нею.
— А тебе ничего не будет? Обойдется? — спросила она.
— Не беспокойся. Я официально договорился.
Больше они не произнесли ни слова. Сидели молча, смотрели друг на друга. Галина Михайловна отзывалась на просьбы, отходила от столика, делала уколы, считала пульс, проверяла состояние раненых и снова возвращалась к столику. И опять они смотрели друг на друга, словно предстояла долгая разлука и они хотели насмотреться и запомнить друг друга.
Появилась Настенька, вся переполненная музыкой и танцами, с сияющими глазами, со счастливой улыбкой на лице.
«А она даже похорошела, — подумала, взглянув на нее, Галина Михайловна. — Просто обаятельная девчонка».
— Давайте я подежурю, — предложила Настенька. — В случае чего крикну.
Галина Михайловна хотела отказаться от предложения, но Сергей уже поднялся.
— Только не забывай уколы вовремя. И у Воронина за пульсом следи, — наказала Галина Михайловна, выходя из палатки.
Они взялись за руки и углубились в лес.
— Далеко не пойдем, — сказала Галина Михайловна.
И тотчас их окликнули:
— Кто идет?
— Свои.
К ним приблизился санитар из хирургического взвода, узнал, козырнул и отошел на свое место в тень.
— Что это сегодня? — удивилась Галина Михайловна.
— Обычно, — произнес Сергей.
— Это у вас обычно, а у нас такого не было.
Они долго ходили, опять же не говоря ни слова, но чувствуя единение, общую радость от того, что они вместе, близко, рука в руке.
— Тебе не пора?
— Нет.
— Может быть, пойдешь?
— Нет.
Она еще несколько раз предлагала ему пойти, а он все отказывался и не уходил.
— Я все-таки зайду в палатку, — оказала Галина Михайловна.
— Пойдем, — согласился он.
Они, не выпуская рук, дошли до палатки, шагнули в тамбур. И тут раздались выстрелы, точнее, это была автоматная очередь, отчетливо слышная в ночной тишине.
