Этим же вечером. Мы входим под прокопчённые своды Пёстрого зала ЦДЛ. Накурено – хоть топор вешай. Шум и гвалт. Здесь едят и пьют. Здесь читают стихи и до одури спорят. При этом крикуны не слышат друг друга, надо успеть выговориться самому… Передреев на несколько мгновений замирает в своей кинематографической позе и нараспев произносит: «Фа-у-на».
И наступает момент, когда я смелею и спрашиваю, как мне кажется, очень даже тактично: «А что вы сейчас пишете, Анатолий Константинович?» Нет, не «горькая усмешка», а кривая улыбка и взгляд исподлобья отбивают у меня всякую охоту задавать наводящие вопросы. Но собеседник отвечает: «Пишу поэму «Чёрная дыра». Когда я задам вопрос через пару лет, прочитав новое стихотворение автора «Беспощадна суть познанья…», где царит «тяжкий холод чёрных дыр» и где «не с чёрною дырою, со звездою говоришь»:
– Это ли пресловутая поэма?
Поэт отрицательно махнёт головой:
Нет. Стихотворение – о вечном… А «Чёрная дыра» о том, что нас ждёт. Будь проще…
Владимир Бояринов
Как воин вечный и живой
Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Поэзия Карачаево-Черкесии
Теги: Владимир Абитов , поэзия Карачаево-Черкесии
Владимир Абитов
Родился в 1937 году в Али-Бердуковском ауле Хабезского района. Отец, Кадыр Махмудович, погиб в годы Великой Отечественной войны в боях за Украину, при переправе через Днепр. Первая публикация состоялась в газете «Черкес плъыжь» («Красная Черкесия») в 1951 году. Окончил Карачаево-Черкесский педагогический университет и ВЛК при Литературном институте им. А.М. Горького. Более 40 лет отдал журналисткой деятельности – был редактором Карачаево-Черкесского радио и сотрудником черкесской газеты до ухода на пенсию. Автор десятков поэм, повестей и романов. Работал в редком для литературы Карачаево-Черкесии жанре – создал роман в стихах («Богиня трёх морей»). Основал журнал «Лъахэ» («Отчизна») на черкесском языке, где печатались в основном юные поэты и прозаики. Многие произведения В. Абитова переведены на русский и другие языки народов нашей страны.
Три родные слова
Я ветви сдвинул – предо мной
Предстал в тиши, от взоров скрытый,
Как воин вечный и живой,
Забытый дот, плющом обвитый.
И амбразура вдаль глядит,
Как чёрный глаз под хмурой бровью
И мхом сырым, тяжёлым скрыт
Накат из потемневших брёвен.
Теперь они – почти земля,
Над ними маленькие ветки,
И одуванчики, пыля,
Качаются под лёгким ветром.
Я опускаюсь в старый дот
