— Спасибо тебе, что пришел. Ты единственный человек, которому я доверяю. Я помню, что говорил Энди о твоем отце. Ты тоже знаешь, каково это, когда любящий человек делает больно.
— Отец не любил меня. И то, что с тобой произошло, к любви отношения не имеет.
Люк почувствовал, как напряглась Энни, и был готов к тому, что она вновь спрячется в своей раковине.
— Не имеет, — вздохнула Энни. — Ты прав. — Она положила голову ему на плечо. — Расскажешь про отца?
Люк нервно облизнул губы. О том, что тогда произошло, знала только Натали. Он рассказал ей обо всем в их убежище. Потом, когда он кочевал по приемным семьям, новые родители всякий раз пытались выведать у него ту историю, несмотря на то, что в его деле были изложены все обстоятельства, — некоторым людям просто необходимо услышать исповедь. Однако Энни спрашивала не из любопытства. Он стал свидетелем ее тайны, поэтому мог доверить ей свою. Это по-честному.
— Как сказал Энди, отец был пьян. Он пил всю жизнь, сколько я себя помню. Мама говорила, он нас любит. Я верил в это лет до десяти. А потом стал замечать, что из всех детей сижу на перемене я единственный. Сижу потому, что все тело ломит от ремня, которым он потчевал меня накануне.
Энни вздрогнула. Неужели Брайан тоже бил их сына? Может, именно поэтому тот и не ездит домой с тех пор, как поступил в университет?
— С мамой он обращался еще хуже. Приходил домой за полночь, обзывал ее по-всякому… Я таких слов в жизни не слышал. Если везло, все обходилось оскорблениями, а если нет, он ее избивал. Каждую ночь я молился, чтобы кто-нибудь нас спас. Чтобы Бог забрал папу к себе. Но ничего не менялось.
Люк покачал головой.
— Хуже всего то, что в городе все об этом знали. И никто ничего не делал. Какая-то круговая порука. В полицию не звонили. Мама, конечно, тоже — боялась, что его арестуют. Когда мне было четырнадцать, она забеременела во второй раз. Это вышло случайно, потому что после меня, сказали доктора, у нее больше не будет детей. То, что получилась Вайолет, — просто чудо. Отец даже начал меньше пить, завязал с избиениями… Его позвали на собеседование. Мама тогда была на шестом месяце. Я уж было поверил, что мы станем нормальной семьей…
— Не знала, что у тебя есть сестра.
— Нет у меня сестры.
— А как же Вайолет?
— Она умерла.
— Ох, прости… Если не хочешь рассказывать, не надо.
— Нет уж, давай расскажу, чтобы ты знала, почему я за тебя волнуюсь. Так вот, работу отцу не дали. Он пошел в бар залить горе и встретил там Алекса Керкса, они раньше трудились вместе. И что-то он такое сказал, я до сих пор не знаю. То ли спросил, как дела у мамы — откуда-то узнал, что она беременна… Короче, отцу стукнуло в голову, что ребенок не от него. Никогда не забуду, как он тарабанил в дверь. Весь дом трясся. И я понял, сразу понял, что все вернулось. Он вышиб замок, избил ее… В ту ночь родилась моя сестра. В коридоре, под дверью в кухню. Мертвой.
