«Он бы понял меня, поддержал, возможно, даже подтолкнул быть смелее».
Они съели пиццу, выпили кофе, и девушка подошла к окну. Владимир остановился рядом.
— Почему ты загрустила? — спросил он. — Я думал, что смогу отвлечь тебя от грустных мыслей, как-то развеселить, поддержать.
— Да, Вовчик, ты мне помог, — ответила Милана, не повернув голову. — По крайней мере, ты спас мне жизнь. Не знаю, хватило бы у меня сил тогда распрощаться с жизнью, или нет, но я благодарна тебе за поддержку. Я часто думаю о том дне, когда меня накрыло полное отчаяние, но, зная себя, понимаю: я слабачка, которая, скорее всего, не смогла бы даже утопиться.
— Все обошлось, значит, нет повода для грусти.
— Есть, Вовчик, еще и какой, — печально сказала девушка. — Я мечтаю о самостоятельной жизни. Даже не самостоятельной, а независимой. Мне хочется иметь свой угол, свою посуду, шторы, книги — все, что имеет обычный человек. Знаю, что мои сверстники мечтают о другом: об отдельной квартире, семье, хорошей зарплате. Я хочу работать там, где мне хочется, получать заработанные деньги и тратить их по своему усмотрению. Я просто хочу быть хозяйкой своего угла и своей жизни. Безумное, неосуществимое желание!
— Будет когда-нибудь у тебя и свое жилье, и своя зарплата.
— Ты не поверишь, но у меня нет даже карманных денег. Если на улице жара и я хочу выпить стакан воды, мне не на что его купить. Когда я ходила в школу, все дети бегали на переменках в буфет и покупали там сладости, чай, булочки, пирожки, пирожные. Мне безумно хотелось толкаться с ними в очереди, выбирать что-то на прилавке, считать деньги и прикидывать, на что их хватит, а потом бежать по звонку в класс, на ходу дожевывая булочку. Отец никогда не давал мне денег на карманные расходы, но я была ребенком, а потому шла в буфет, разглядывала сквозь толпу прилавок, потом становилась в очередь. Знаешь зачем? Чтобы почувствовать себя такой, как мои сверстники. Я пропускала вперед тех, кто становился за мной, а потом вместе со всеми спешила в класс, говоря: «Черт! Я не успела купить пирожок!»
У Миланы сжало горло. Она замолчала, проглотила неприятный комок воспоминаний, и непрошеная слезинка скатилась по щеке. Девушка смахнула ее, чтобы Володя не заметил.
— Ты обо мне уже много знаешь, — продолжила Милана, — но ты еще не знаешь самого страшного.
— Мне и так казалось, что твоя жизнь похожа на ад, а я еще не все знаю?!
Милана смотрела в окно и видела, как первые крупные капли дождя упали на асфальт и мгновенно испарились. Затем они расхрабрились, посыпались с неба чаще и чаще, дорожка стала темной и мокрой. Где-то вдалеке грянул гром, и небо, осмелев, плеснуло на землю воду, словно из огромного ушата. Вмиг на улице потемнело. Милана вслушивалась в однотонный шум дождя, который был похож на музыку самой природы во всем ее величии. Вода не успевала стекать с асфальта и впитываться в землю, пенилась и тоже шумела.
