— В Чернигов торопимся. Опаздываем. Княжну выручать нужно.
Если бы можно было услышать мысли, то от скрипа лешаковых извилин проснулся бы весь лес. Лиходеева изыскания нежити не цепляло, у него своя дорога и кроме него ее пройти некому. Народ же окуклившись от присутствия лешего, наблюдал за действиями своего атамана. Лешак придя к какому-то выводу, озвучил свои умозаключения:
— Могу быстро перебросить вас верст на двести к стольному граду, дальше урочища другого хозяина, не моя земля.
Лихой напрягся. Двести по местным меркам расстояние приличное, его еще пройти нужно. Соглашаться. Непременно соглашаться!
— Двести, говоришь?
— Не далее.
— А как?
— Лесавок напрягу. Закрутят каруселью, и порывом ветра унесут вас в нужную сторону.
— Так-так!
Только Лихой хотел соглашаться на сделку, когда позади кто-то подергал за рукав. Рассудительный Вторуша зашептал в ухо:
— Обманет, боярич. Скольких людин по лесам морочит, не счесть. И тебя обманет. Ежели по другому нельзя, хай именем Велеса клятву принесет.
Леший не подвел, поклялся. Видно здорово припекло соседство с нечистым. Лиходеев не собирался впутывать в аферу всю свою братию. Визуально изучал чертово пристанище. Между тем, почти стемнело совсем. Моросящий дождик и ветер ущухли, мерзопакастная сырость осталась. Оглянулся на местного красавца, спросил:
— Пока меня не будет, моих орлов приюти, обогрей…
— Ага, и накорми. — продолжил мысль лесной господарь.
— Нет, поесть они и сами сгоношат.
— Договорились.
С ветви березы, будто в подтверждение договора, раскатисто подала голос ворона, слетев, уселась на плечо лешаку.
— Ну, чего тебе, карга старая?
Та словно отвечая, снова подала голос:
— Ка-а-а-г-г!
— Ага, на мельнице первый игрец появился. К полуночи все тринадцать собирутся.
— Почему игрец?
— А они в карты горазды играть. Вот одно из прозвищ и назвал.
— Так-так! А на что играют? Ставки какие?
— Ну уж не на интерес. В ход монета идет, желание, на душу играют.
— Денег у меня точно нет. Выходит, что кроме души на кон и поставить-то нечего. Ничего мне бы только войти туда, а там разбирусь, что к чему. Даст бог не пропаду.
Прислушивавшийся к разговору Богдан отвязал от пояса кошель, подойдя протянул Егору.
— Держи. Это батька на крайний случай дал. Там не много, но золотишко. Пригодится.
— Вот это дело.
Лесной господарь подмигнул Лихому.
— Ну и я тебя не с кондачка посылаю. Сейчас…
Растворился прямо на глазах, будто и не было никогда, не стоял, не разговаривал. Народ заволновался. Только наладились взаимоотношения и вот, опять непонятки. Материализовался. Протянул Лихому ладонь, на ней стопкой дубовые листья лежат. Сказал:
