— Наблюдениями? — Марченко опустился на стул, который скрипнул под его весом. — Вот и есть шпионка.
— Я имею в виду, — произнесла Дэйзи медленно и осторожно, — если люди рассказывают мне что-то, зная, что старший инспектор — мой друг, они не должны удивляться, что эта информация попала к нему.
Немного подумав, Марченко кивнул:
— Точно, осведомительница. Я говорю вам, а вы — полиции.
— Пусть так, — сдалась она.
— Тогда я заявляю, что Беттину убил Яков Левич.
— Мистер Левич? — ужаснулась Дэйзи — скрипач успел ей понравиться. — С чего вы взяли?
— Он еврей. Они все убийцы. Кто Христа распял и христианские дьети убил? Еврею христианина убить ничего не стоит. А еще он — русский.
— Вы тоже.
— Ньет! Я украинец. Живу в России, говорю по-русски, однако кровь во мне украинская. Русским плевать на украинцев, а мне плевать на русских.
Он чуть было не сплюнул, но вовремя опомнился.
— А еще, — продолжил он мрачным шепотом, — Левич — красный шпион!
Дэйзи не поверила ни единому слову. У Марченко одни шпионы на уме. К тому же как Левич может быть русским, если он еврей?
— Зачем ему убивать Беттину? У него не было мотива.
— Был! Еще какой. Левичу нравится сестра Беттины. А она называла его охочим до денег жидом, грозила сказать родителям, что сестра влюбилась в нехристя, мешала им.
— Беттина не давала Мюриэл видеться с мистером Левичем?
— Да. Только он с ней говорить, она тут как тут: «Мюриэл, сделай то, сделай это. Подай то, подай это». Вот мотив, ньет?
— Сомнительный мотив! — решилась возразить Дэйзи, а про себя подумала: «Слегка правдоподобнее, чем то, что Яков Левич — русский и шпион». Неужели Беттина и вправду пыталась мешать любовным отношениям сестры?
— Как это? Ничего не сомнительный. Расскажите полицейскому начальнику. Вам поверят. А я с полиция не говорью.
— Мистер Марченко? — обратился к нему вернувшийся Пайпер. — Попрошу вас, сэр.
Марченко посмотрел на него отсутствующим взглядом.
— Прошу! Пойдемте! Сэр! — Пайпер, очевидно, принадлежал к тому типу людей, которые думают, что, если будешь говорить с иностранцем как можно громче, он тебя поймет. На случай, если его все равно не услышали, он сделал подзывающий жест.
Хоть Марченко и усиленно притворялся, что по-английски не понимает, но жесты-то всем понятны. Он тяжело поднялся на ноги и пошел за констеблем, бормоча что-то себе в бороду.
Трудно будет Алеку что-нибудь из него вытянуть. И поделом. Если первые два-три раза еще можно было объяснить совпадением, то когда то же самое повторилось с Марченко, все стало ясно: Пайпер неизменно подзывал тех, кто подсаживался к ней, и наверняка действовал так по распоряжению Алека.
