Вряд ли Браун годится на роль отравителя, раз его так заботят дыры в ковре и в бюджете. Однако Алеку могут потребоваться все сведения о внутреннем устройстве Альберт-холла.
— Не буду отнимать у вас время, майор, — сказал Алек, — но попрошу оставаться в здании. И еще, пожалуйста, найдите капельдинера, который дежурил у двери в антракте, и направьте его в гримуборную солистов.
— Слушаюсь, господин старший инспектор. — С этими словами управляющий удалился. Вид у него был мрачный, но не испуганный.
Алек назвал сержанту имена тех, кого следовало задержать.
— Доставьте их в хоровую, — добавил он, пока сержант тщательно записывал имена в блокнот. — Это рядом с кабинетом Брауна, в нем, кстати, будет удобно беседовать с подозреваемыми. Когда соберете всех, кого нужно, остальных отпустите. Я буду в гримуборной. Как только приедет сержант Тринг, пусть идет ко мне.
— Слушаюсь, сэр.
— А вы, — обратился Алек к констеблю, — оставайтесь здесь и следите, чтобы никто не прикасался к трупу и уликам. Полицейский врач и фотограф скоро приедут.
Пока Алек протискивался сквозь толпу на выходе из концертного зала, в нем узнавали представителя полиции и требовали объяснений — кто с тревогой, кто с раздражением. Он успокаивал зрителей, обещая, что скоро всем будет позволено разойтись по домам. У гримуборной его ждал заметно нервничающий худой юнец в униформе.
— Вы находились здесь в антракте?
— Д-да, сэр, — проблеял капельдинер. — Я н-н-ничего не видел, честное слово.
— Я вас не укушу, просто задам несколько вопросов. — Алек отпер дверь. — Входите.
Он бегло оглядел комнату. В глаза бросился ряд шезлонгов с шерстяными покрывалами, на которых в клетчатом орнаменте соединились и по отдельности-то отвратительные оттенки: выцветший рыжий и болотно-зеленый. «Еще хуже, чем костюм Тринга», — подумал Алек. В левом углу комнаты на столике стояли маленькие кофейник и чайник, серебристый самовар, графин, наполовину заполненный водой, круглый стальной поднос с хрустальным штофом, чашки, блюдца и стаканы, чистые вперемешку с грязными — один, с перестоявшим чаем, похоже, даже не пригубили, — тарелка с галетами и пустая пепельница.
— Ничего не трогайте, — резко бросил Алек вошедшему за ним капельдинеру. Он указал на две двери в боковых стенах комнаты: — Куда они ведут?
— Правая — в женскую гримерную, а левая — в мужскую. Там есть зеркала и все такое, а в женской еще раскладные кресла, там прилечь можно.
— Кто сюда заходил во время вашего дежурства?
