— Чтоб тебя, гаденыш… — выдохнул Прохор.
И бросился под соседний пикап, извиваясь, как змейка, пытающаяся ускользнуть от клюва жадной цапли. Пули пролетали над головой, с легкостью делая дырки в металле, как в гнилом картоне. Клоун безумно хохотал и повизгивал. Короче, развлекался по полной. Нечего было и думать, чтобы броситься на него со своими жалкими ТТ. Чтобы «короткоствол» получил хотя бы какие-то шансы, нужно было подпустить врага поближе. Но несмотря на безумную внешность, чертов аниматор дураком не был. Он прекрасно отслеживал Прохора — как визуально, так и при помощи своей виртуальной карты.
Которая, кстати, готовила сюрприз и самому любителю циркового эпатажа. К красной точке, символизировавшей клоуна, подкрадывалась сбоку еще одна. Несмотря на угрозу, Прохор осторожно выглянул из-за капота старого «ягуара».
— Интересно…
Главный вопрос теперь: является неизвестный союзником или противником кровожадного паяца? Ответ пришел мгновенно, в свободный от автомобилей центр автопарковки одна за другой с глухим стуком упала пара гранат.
Хлопок. Еще хлопок. Вой автомобильных сирен. Издевательский клоунский хохот засвидетельствовал — его не задело. Раздавшиеся быстрые шаги быстро перешли в бег. Их тут же заглушило грохотом пулемета: клоун запоздало пытался достать убегавшего «третьего». Что было особенно неприятно, этот третий по широкому кругу приближался к убежищу Прохора. Тот вжался спиной в дверь «ягуара», сжимая в согнутых руках рукояти пистолетов.
Красная точка на карте быстро приблизилась — и вдруг слилась с его собственной меткой.
Враг был уже здесь.
Прохор внутренне сжался, ожидая, что противник выскочит справа или слева — других вариантов не было, — перед ним высилась здоровенная будка автофургона.
Прохор раскинул руки с пистолетами, в готовности открыть огонь сразу в обе стороны узкого коридора между машинами. Но все пошло не так, как могло случиться в реальной жизни. Что-то громыхнуло за спиной по крыше «ягуара» и с истошным визгом обрушилось на голову, выбив из рук оба пистолета разом.
Прохор крутился, бросался из стороны в сторону, но «это» словно намертво впечаталось в него сверху и норовило скрутить ему голову. Со всей дури он бросил себя спиной на «ягуар» в надежде скинуть «это», и оно снова завизжало высоким женским голосом. Только теперь Прохор понял, что у него на плечах, обхватив шею сильными, как домкраты, ногами, сидит какая-то баба — в короткой, мать ее, плиссированной юбке!
