– Хорошая работа, – говорит она с улыбкой. – Еще несколько дублей, и ты был бы так же хорош, как Кэри Элвис.
– Я чуть не попал Кэлвину мечом по лицу, – напоминаю я.
Кэлвин Рольф – наш новоиспеченный Юци и, судя по всему, мягко говоря, не рад играть вторую скрипку при ребенке на десять лет его моложе.
– Он сам виноват, герой. Поспи, выглядишь ужасно.
– Не люблю ночные съемки.
– Ах бедный маленький герой, – подтрунивает она, треплет меня по голове и уходит на парковку.
Лонни подъезжает к воротам на черном джипе. Фанатов в половине четвертого утра нигде не видно, однако он помогает мне сесть в машину, словно меня в любой момент могут убить.
Звонит телефон.
Элль?
Я смотрю на часы на приборной доске. 3:32. Она сейчас должна спать.
Достаю телефон и вздрагиваю. Это не Элль, и номер незнакомый.
Неизвестный номер, 3:32
– Меткость снайпера, чувак!
– [Ссылка].
Вопреки голосу разума я жму на ссылку. Она приводит меня на видео с сегодняшней съемки, где я попадаю Кэлвину в глаз. Я зажмуриваюсь. Комментарии еще хуже, чем мое скупое владение мечом. Закрываю ссылку, удаляю текст сообщения.
– Что-то не так? – спрашивает Лонни.
– Был тяжелый день, – отвечаю я.
Он отвозит меня в отель и паркуется на заднем дворе. Мы идем через запасной вход, он провожает меня до самого номера, сообщает, что заберет меня ровно в 7:30. И протягивает протеиновый батончик.
– Выглядишь слабым, – поясняет он.
Я беру батончик, растроганный его заботливостью.
– Спасибо.
Иду в душ, чтобы смыть восемь часов бестолковой беготни, после которых меня еще всю ночь вышвыривали из люка звездолета. Надеваю чистую одежду. Я не настолько устал, чтобы ложиться спать. Должен был бы, день тяжелый. После съемок «Морской гавани» я обычно валился быстрее, чем корова, получившая слоновью дозу транквилизатора.
Но я лежу без сна и все думаю о том видео. Кто мог его снять? Джесс попросила менеджера всех прочесать. Я слышал, как он орал на ассистентов в звуковом павильоне. Половина из них получили моральную травму, они едва ли смогут работать в киноиндустрии.
Переворачиваюсь на спину и пытаюсь убить время, считая зернышки на оштукатуренном потолке. Мысли растекаются. Что сейчас делает Элль? Гадаю, смотрит ли она тоже на потолок, считая овец, или делает то же самое, что и я, когда не могу уснуть. А именно: гадает, что бы случилось, если бы Барбара Гордон не открыла дверь в «Убийственной шутке».
На прикроватных часах светятся красные цифры: 5:58.
Я скатываюсь с кровати.
