Для убедительности толстяк развел пухлые ладони в стороны и растянулся в масляной улыбке. Видимо, он был уверен в том, что я и так все прекрасно понимаю, но корчу из себя не пойми кого.
— То есть, Иисус не заповедал любить ближнего?
— Кто? — нахмурился священник и даже немного отстранился от меня, как от больного. Скамейка скрипнула.
— Иисус Христос, сын божий, который умер за наши с вами грехи на кресте.
— Да он то тут при чем?! За чьи грехи, сатана?! Кто сын божий?! — лицо его стало бордовым от возмущения, дыхание сбилось, а слова вырывались из груди с хрипотцой, — Как твой отсыхающий язык во дворе храма поворачивается такую ересь нести? Сгинь, нечисть, с глаз! И кайся до скончания дней, пока слова не кончатся! Прочь за ворота, и чтоб ноги твоей здесь больше не было!
Священник вскочил со скамейки, будто та раскалилась добела, засопел, схватил портфель, развернулся на месте, сделал шаг. Затем снова повернулся ко мне, достал из портфеля небольшой клочок бумаги, что-то чиркнул на нем, небрежно бросил под ноги и быстрым шагом направился к храму, процедив на прощанье:
— Нищета…
У самых дверей обернулся, несколько секунд смотрел на меня, потом плюнул и вошел внутрь.
Я поднял бумажку. На ней кривым почерком было написано: «Проповедь: 10 мин.», а ниже, тем же почерком: «Итого: 100 грн.»
«Вот и вся церковь» — подумал я. Было ощущение, будто меня обокрали. Или какой-нибудь ушлый страховой агент втюхал мне полис, который, на самом деле, нафиг не нужен. И дело было вовсе не в счете, выписанном священником. Пусть подавится своей сотней! Оплачу. Дело было в самой сути «развода», в абсурдности его проповеди. Будто в душу нагадили. Но теперь хотя бы стало понятно, на что у них скидки для постоянных клиентов. Прихожанами их язык не поворачивается назвать. Да и запрет на вход в храм для детей, младше шести лет, стал понятен. Еще бы! От них же бесовщиной за километр прет! Любовью так и пышут, лицемеры! Ишь какие! Корыстные паразиты! Порабощают родительские души, чтобы те их кормили, взращивали, лелеяли! Эгоисты маленькие! Ну, надо же…
Я закрыл ладонями лицо и уже в который раз попытался проснуться, чтобы отогнать ночной кошмар. Никак иначе объяснить происходящее не получалось.
В кармане завибрировал мобильник. Я посмотрел на экран и не сразу понял, кто звонит. На экране светилось слово «Мать».
