Джулиус дает мальчикам время, чтобы почувствовать, как горька для них смерть маленького Люка. Должно быть, ему нелегко придерживать тяжелый и горячий фонарь, однако он проявляет терпение.
— Люк был один? Тогда, в лодке?
Коллингвуд произносит что-то едва слышное. Теперь в его глазах нет слез. Он по-прежнему сидит в ночной сорочке, но за последние несколько минут его обнажили, сняли тот защитный слой, который у всех имеется поверх кожи.
— Ну же, давайте, приятель. Выкладывайте. Кто с ним был? Кто сидел в лодке с вашим десятилетним братом, когда он утонул?
Но Коллингвуда словно заперли на замок. С его дрожащих губ не слетает ни слова.
— По-видимому, вы забыли. Я помогу вам. Разве не ваш отец находился тогда в лодке? Говорят, что он был пьян и спал во время происшествия, пробудившись только тогда, когда слуги нашли лодку — у зарослей камыша, в трех милях ниже по течению.
— Да, — говорит Коллингвуд, вновь обретя дар речи. Нет, не говорит, а почти выкрикивает — голос звучит на октаву выше, чем минуту назад.
— И, — спрашивает Джулиус, парируя выкрик едва слышным шепотом, — вы продолжаете любить отца так, как велит делать Священная книга?
Коллингвуду не нужно отвечать. За него это делает дым. Сначала там, где взмокшая от пота сорочка прилипла к телу, возникает черное, зловещее пятно, размером не больше монетки в один пенни, потом другое, третье… Кажется, что тело Коллингвуда кровоточит чернилами. Затем появляются первые завитки дыма, которые вытекают из тех мелких темных пятен и падают хлопья сажи.
Коллингвуд роняет голову на грудь и сотрясается от дрожи.
— Надо учиться владеть собой, — говорит Джулиус, очень мягко, и отпускает фонарь. — Можете идти. Все хорошо.
Никакого наказания нет, точнее — нет наказания от Джулиуса. Пятна на сорочке Коллингвуда отойдут только после многочасового вымачивания в крепком щелоке. Весь щелок, имеющийся в школе, хранится в прачечной и тщательно оберегается. Когда Коллингвуд наутро сдаст белье в стирку, сорочку опознают по монограмме и его имя запишут. Мастер этики и дыма вызовет Коллингвуда, и между ними произойдет разговор, очень похожий на тот ночной допрос. Родителям отошлют уведомление, а на ученика наложат взыскание. Возможно, Коллингвуд расстанется со званием и привилегиями старосты; возможно, его заставят мыть уборную учителей или составлять каталог библиотечных книг в свободное время. Возможно, ему не позволят поехать на экскурсию с остальными учениками.
