Икенна упрямо спешил дальше, а мы — за ним. Свернули за угол ближайшего дома, где стоял банановый куст: его сломанный в бурю лист напоминал тупую морду морской свиньи. Едва мы оказались там, как Икенна обернулся и произнес:
— Все всё видели? Вот до чего довела ваша глупость. Я же говорил, что не надо нам больше ходить на эту дурацкую реку. Так нет же, вы не послушали. — Он схватился за голову. — Вот увидите, она еще растреплет обо всем нашей маме. Спорим? — Он хлопнул себя ладонью по лбу. — Спорим?
Никто не ответил.
— Вот-вот, — сказал тогда Икенна. — Теперь-то вы прозрели. Все увидите.
Его слова стучали у меня в ушах, заставляя полностью осознать ужас ситуации. Мама с Ийя Ийябо были подружками; супруг торговки погиб в Сьерра-Леоне, сражаясь за армию Африканского союза. Половину пособия оттяпали родственники мужа, и ей остались два вечно недоедающих сына — ровесники Икенны — да море нескончаемых нужд. Мать то и дело помогала ей, и Мама Ийябо, уж конечно, в благодарность должна была предупредить подругу, что мы играем на опасной территории.
Мы этого очень боялись.
* * *
На следующий день после школы мы не пошли рыбачить, остались сидеть у себя в комнатах и ждать, когда придет мать. Соломон и остальные отправились на реку: думали, наверное, что и мы явимся, но, прождав некоторое время впустую, наведались к нам. Икенна посоветовал приятелям — и в особенности Соломону — тоже оставить это занятие, однако когда Соломон отказался, Икенна предложил ему свою удочку. Соломон в ответ рассмеялся и ушел с таким видом, будто ему нипочем опасности, которые, по словам Икенны, поджидают его у реки. Икенна смотрел ему и компании вслед и качал головой. Жалел ребят, столь упорно не желавших покидать скользкий путь.
Когда же мать вернулась с работы — намного раньше обычного, — мы сразу поняли, что соседка донесла ей на нас. Мать поразилась собственной неосведомленности: ведь мы все жили под одной крышей! Мы и правда долго и успешно скрывали свое увлечение, пряча улов под двухъярусной кроватью в комнате Икенны и Боджи, потому что знали о тайнах, окружающих Оми-Алу. Мы чем могли перебивали запах мутной воды и даже тошнотворную вонь: хилая, мелкая, рыба редко когда проживала больше суток. Дохла даже в баночках, полных речной воды. Мы возвращались из школы на следующий день, а в комнате Икенны и Боджи уже стоял смрад. Приходилось выбрасывать улов на свалку за забором, вместе с банками. Их было особенно жалко, ведь они доставались нам с большим трудом.
