Я разнял руки, стряхнул с запястий остатки веревок.
Принц смотрел на меня пустеющим взглядом.
— Брось… нашу… прелесть… время… истекает… аллин тир аммен!
Великая Торба…
Нет времени размышлять, он сейчас умрет, и что я тогда скажу Виджи? Прости, родная, я не смог убить твоего отца, хотя он так просил.
Время, Фатик…
— Уклончиво ночная морда, — прохрипел Квинтариминиэль. — Аллин тир а… а… а…
Я взял и бросил.
Затем отступил от края (провал не был защищен даже хилым парапетом) и вздохнул.
Успел — или нет?
Принял ли Оракул жертву?
«Сноф-сноф!»
Ближе… Что за звук?
Добрая фея, известная также как эльфийская ведьма, все еще пребывала в болезненной летаргии, но сознание, кажется, постепенно возвращалось к ней. Держись, все будет хорошо! Фатик гарантирует это!
— Брутально, мастер Фатик! Вы его убили!
Принц успел разрезать веревки на Крессинде, и бойкая гномша занималась освобождением… Олника (бедняга, горный карачун тебе обеспечен), при этом поглядывая на меня через плечо. Гномы видят в тумане и полумраке намного лучше людей. Я же различал лишь ее размытый профиль с носом-пуговицей и круглую голову Олника.
— Он просил… сам!
— Но вы… вы его убили!
Только не вздумай читать мне мораль!
— Вы, мастер Фа… ох-х!
«Сноф-сноф!»
Сбоку надвинулась высокая тень, и я, повинуясь инстинкту, отпрыгнул от нее испуганным зайцем. Удар огромного топора вышиб из пола каменную крошку. Борк!
Он приближался, издавая странные сопящие звуки. Я не видел лица, не видел маски, не видел ничего, кроме тени высотой в семь футов. Острые плечи, словно за спиной сложены крылья. Оплывшая, лишенная волос голова…
У меня нет оружия. У нас нет оружия. Судя по звукам, кверлинги забрали даже сковородку Самантия. Сдохнуть — или бежать?
Борк перешагнул Виджи. Топор взметнулся над головой.
Виджи ему без надобности. Главная цель — я.
Я начал удирать. Рванул к ближайшей стене что было духу. Смертоносец настроен на меня, буду считать, что до моих спутников ему пока нет дела. Помотав Борка по Залу, я дам им шанс уйти — Крессинда ведь не спит, развязывает веревки!
«Сноф-сноф-сноф!»
Борк ускорился, сопение ударило в плечи. Я увидел перед собой стену, в которой до самой кольцевой галереи, на пять ярдов вверх, пробиты полки для манускриптов, и прыгнул. Раненое плечо екнуло, локоть ахнул, правая ступня заорала, когда я вцепился в полки, как паук. Елозя подбородком о камень, обдирая пальцы до крови, я полез вверх. Пальцы погружались в старые манускрипты с описаниями смертей и грехов, соскальзывали, но я лез, каждый миг ожидая удара топором. Лез, вдыхая вековую пыль и трухлятину разложившейся от грибка кожи. Вынырнул из тумана, который поднялся уже на три ярда.
